Ирина ГОВОРУХА

Недавно пepeчитала рoман Наринэ Абгарян «С неба упали 3 яблока». До глубины души пopазила иcтория мужчины, купившего на рынке туфли. Он хотел тут же переобуться, но жена стала в позу: мол, не дури, наденешь на воскресную службу. Старик жутко обиделся, а супруга с жаром дoказывала, что есть повседневная одежда, а есть нарядная. Пожилые люди вернулись домой, и, пока paзогревался наваристый хаш, он прилег отдохнуть и тут же помер. Она его похоронила, но в гроб башмаки не дала. Еще чего, они же совершенно новые!

Только покойник «cтал приходить» кaждую ночь и попрекать в жадности. Пришлось дожидаться кончины очередной долгожительницы, чтобы обуть ее в туфли сорок пятого размера.

Один знакомый с гopечью рaссказывал, как в свое время обиделся на бабушку. Он, ceмилетний, приехал к ней погостить на весенние каникулы и попросил открыть яблочное варенье. Та ни в какую. Ведь пpиберегла его для яблочного штруделя к троице. Мальчик сперва уговаривал, а потом pасплакался и по рельсам ушел домой, благо, что жил в соседнем селе. Бабушка не дожила до троицы две недели, а банку варенья под шумок украл кто-то из соседей, прихватив еще и удочки, и бочку для засолки огурцов.

У троюродной тетки в комоде лежит классная клeтчатая юбка, пpипасенная на смерть.

– Она вам нравится?

– Очень.

– Так носите.

– Придет время.

Со свойственным мне запалом пытаюсь доказать, что невозможно получить удовольствие от юбки, следуя в ней на кладбище, а вот принарядиться за хлебом – самое то. Она понимающе улыбается и говорит, что я еще не нюхала жизни.

Мои родители уже несколько лет oтказываются ехать в санаторий. Болеют, пьют пачками нуpофен, но пройти курс лечения и принять радоновые ванны – ни в какую. Пaпа мотивирует это тем, что в стране идет война и ему совестно заниматься своим здоровьем, когда на востоке гибнут люди.

Подруга иногда вcпоминает пресловутою банку шпрот. Мама достала ее по какой то мегапривлекательной цене и спрятала на праздник, не взглянув на срок годности. А когда час икс настал и на тарелке уже лежал подрумяненный батон, смазанный майонезом, ломтики маринованного огурца и веточки свежего укропа, шпроты оказались испорченными.

Синдром отложенной жизни очень удобен. В него можно завернуться, как в кокон и оправдать свои страхи и лень. Нежелание действовать и принимать решения. Вот подрастут дети, наступит лето, вечер пятницы, Пасха… лучше с понедельника, с первого сентября, после отпуска или когда закончится война.

С самого утра мы ждем вечера. Вечером – новое утро. Оставляем на потом нарядные скатерти, нарядные слова, мысли и мечты. Лучшую работу и лучший кусок. Ожидаем удобного случая, подходящего момента, первого лунного дня. Откладываем молодость на старость, забывая, что жизнь – это то, что происходит исключительно сейчас.

Иллюстрация Роба ГОНСАЛВЕСА

Ляле купили путевку в лагерь. Когда не сработали ни слезы, ни притворный аппендицит, Ляля взяла с меня клятву спасти ее, как только возникнет реальная опасность. Она обещала продержаться хотя бы до ужина. Обвешанная средствами жизнеобеспечения, с комплектом трусов на все случаи жизни, Ляля пошла в отряд. Так это у них называется. Вожатая встретила ее улыбкой людоеда.

Я не сразу уехал. Сел в ресторане неподалеку. Это не ближний лагерь, а помощь хороша, когда мгновенна. Ждал, ждал – ничего. Видимо, дочь выросла и сама справляется с людоедами. Это немного грустно.

Как только Ляля вошла, в нее тут же влюбился Денис. Сбегать до окончания любви глупо. На вечерней дискотеке Ляля получила четыре приглашения на танец, но Денис проявил себя как настоящий боксер. Целый королевский бал с дуэлями получился. На ужин подали макароны по-флотски, удивительно вкусные. Ляля съела три порции, что составило три процента ее веса. Дома я пытался повторить это волшебное блюдо, ничего не вышло. Какие-то общепитовские принципы ускользают. Быть может, слишком чисто мою посуду – и сразу вкус не тот.

Во второй день лагеря разучивали танец для дискотеки, не хотелось пропустить фурор. Потом ночью вызывали дух Сергея Есенина. Поэт не явился, но и без него было страшно, как и планировалось. Жизнь в лагере оказалась возможна. Ледовитый океан в этом смысле все-таки хуже.

На третий день устроили «Зарницу» с деревянными автоматами. Ляле в бою отдавили палец ноги. Пришлось бинтовать. Подходили другие дети, спрашивали о переживаемой боли. Уезжать домой на пике популярности втройне глупо, Ляля снова осталась. Тем более, вечером жгли костер, пекли картошку по технологиям каменного века. У картофеля фри появился реальный конкурент.

На шестой день приехал я. С проверкой. Подозрительно все тихо, мне показалось. Времени общаться не было. Ляля забрала фрукты, поцеловала и поскакала назад. Взрослая такая, незнакомая. Потом, за день до окончания срока, вдруг звонит. Приезжай, говорит, забирай срочно. В машине призналась: в день прощания все реветь будут, я этого не переношу. Вернусь домой, сама поплачу. Мне кажется, это очень по-взрослому. Я сам всегда реву без свидетелей, благодаря чему и прослыл эмоционально зрелым человеком.

У меня было много планов на Лялино детство. Чапаева посмотреть. Поймать щуку или головастика хотя бы. Прыгнуть с тарзанки мимо озера, но не убиться, а заявить себя отцом с хорошим чувством юмора. Найти, в конце концов, этот проклятый боровик. Но Лялино детство короткое оказалось. Вжик – и все. Оглянулась и пошла...

Слава Сэ.

– Пап! А после парка пойдем в магазин?

– Пойдем.

– А мороженое купишь?

– Сначала мы купим самое главное.

– А что у нас самое главное?

– Самое главное порадовать маму.

– Но ведь самое главное у вас я? Я ведь маленький…

Отец присел, и глядя в глаза сыну, спросил:

– Когда ты утром садишься за стол, еда уже готова и вкусно пахнет? Когда ты собираешься в садик, твоя одежда чистая и аккуратная? Когда ты вечером приходишь домой, у нас чисто и уютно? Когда ты ложишься спать, мама тебе хорошие сказки рассказывает? Мы с тобой мужчины и обязаны защищать и радовать девочку, которая нас любит. А наша с тобой девочка – мама.

Малыш долго молчал… Потом, подняв взгляд на отца, спросил:

– А как же нам порадовать такую хорошую девочку?

Отец улыбнулся, взял сына за руку и ответил:

– Пойдем покажу, как надо радовать свою любимую девочку.

И они не спеша потопали в сторону цветочного магазина.

Я не люблю надувные воздушные шары. С детства. А дело было так. Лет мне, скажем, шесть. Мы собираемся на демонстрацию по случаю Первомая. Кто не жил тогда, тот не знает, что это по-настоящему весело: цветы, шары, транспаранты, музыка... Все радостно орут какие-то лозунги, родители счастливые, молодые... 

Эх! Но не об этом. Пока папа-мама одеваются, я, пуская слюни и синея от натуги, пытаюсь самостоятельно надуть свой первый шар –добротное советское изделие резиново-зеленого цвета. Силенок маловато, тем более, что по неопытности я дую в основном не в шар, а в щеки. Гадская кишка сопротивляется, но я девочка упрямая. И вот внезапно с одной стороны замусоленного праздничного аксессуара оттопыривается светло салатовая опухоль, растет, постепенно хорошея. Это растет мой шарик, а я дую и вою, пытаюсь позвать кого-нибудь: смотрите скорее, получилось! У меня получилось!!! Он великолепен!

Но родители заняты собой, меня не слышат, а завязывать пуповину я вообще не умею. В ужасе (вот сейчас сдуется, и никто не увидит, что он был) я, обхватив руками круглое доказательство своего успеха и продолжая дуть, двигаю к маме... И происходит ожидаемое. Катастрофа! Шар лопается. Лопается буквально у меня на лице.

Больно. Сначала с перепугу, а потом, осознав утрату, я истошно ору. Меня утешают, дают связку заранее заготовленных папой румяных шаров, но это уже не радует. Украден триумф, испорчен праздник.

С тех пор шары я не люблю. Прошли годы, давно ушел в небытие Первомай, и шары теперь не надо надувать щеками: существуют насосы и гелий. Ну почему, почему в моем далеком детстве не додумались до гелия?! Это так круто: ты идешь и шар идет (а не тянется уныло на веревке).

Но к шарам я относилась с прежним неодобрением, даже когда появились дети. Сын был со мной в союзе, не очень заморачивался на эту ерунду, предпочитал собирать лего и громко юзал разные машинки, а вот дочь... Сама вся такая воздушная, белокурый ангел. Вредный. Короче, с каждой прогулки, с каждого выхода в свет мы возвращались с шарами. Иначе никак. Где бы мы не находились, она обнаруживала, словно учуивала эти проклятые штуки.

И вот шары в машине (битком),шары в квартире (много). И вечные скандалы с собакой, которая отказывалась понимать, что такую классную вещь нельзя попробовать на зуб. Собака их лопала, дочь истерила, лупила собаку, лупили дочь, потому что мы за хорошее отношение к животным и против зловредных детей...

Мирились, запирали собаку, давали новые шары, собака выла и драла двери, сын прятался в своей комнате, папа – на балконе... Нет, не люблю я шары. Сваливая вину на бессловесную собаку, я проводила тайные акции истребления, уменьшая популяцию «друзей» нашего дома и почти победила: дочь выросла.

Мы уже года два жили спокойно, когда романтический одноклассник нашей красоты приволок ей на день рождения, кроме чего-то там милого и важного еще и распроклятый гелиевый шар. Взойдя в помещение, эта зараза немедленно утвердилась под потолком, вызывающе свесив до пола розовый хвост. Наша пожилая собака, приободрилась, начала подозрительно принюхиваться. И я решила, что по-старому не бывать. Не обращая внимания на нытье (ну пусть висит, он же никому не мешает), я изолировала постылого в гардеробной и заперла дверь с тем, чтобы под покровом ночи втихаря выпустить ему... воздух.

Да как-то забыла. Легли спать. Уснули. Тут требуется сказать, что двери комнат мы держали открытыми, потому что собака на старости лет повадилась бродить по ночам и если что нудно скреблась и выла (лучше не связываться). Так вот что-то меня среди ночи разбудило. Открываю глаза и холодею: прямо передо мной на фоне темноватой стены висит, покачиваясь, некая белая сущность. Прошло несколько ледяных, прямо-таки вымораживающих секунд пока я отважилась протянуть холодную руку и тихонько опустить ее на клавишу настольной лампы. Клац, и вместе со светом прошиб настоящий цыганский пот. Прямо передо мной, злорадно отсвечивая и как бы даже ухмыляясь, висел подсдувшийся, но еще плотный шар.

Как?! У нас гардеробная по коридору сильно направо. Даже если какой-то предатель и открыл двери, то каким ветром занесло ЭТО по такой хитрой траектории в честную супружескую спальню?!

 

Разбуженный муж предположил, что это проделки дочери. Но наутро дочь клялась, что она тут ни при чем. И тут же выдвинула контрверсию, что, возможно, собака, вспомнив молодость, шалила. Но идея выглядела хило: может быть, и есть на свете собаки, которые умеют открывать двери на себя, но наша точно не из их числа. А больше в доме никого, чтобы над матерью измываться. Сын женился и съехал давно... Окон в тот вечер не открывали. Октябрь, промозгло было. Короче, никаких внятных объяснений мы не нашли. Окаянный предмет, стоивший мне дополнительных (а то их мало) седых волос, был накрепко привязан к торшеру в комнате дочери, где со временем и зачах. Прошло время, и теперь я думаю, что шар этот был непростой, и выбрался из гардеробной он сам. И сам дотянулся до нашей спальни (между прочим, до дочкиной ближе было).Чтобы отомстить. Мне. За дурацкие фобии. За плохое отношение.

Одна девушка хотела купить котенка. Не простого, а золотого, так сказать.

Очень редкой породы, очень дорогого. Ну, вот такое у нее было желание.

Она долго выбирала. Наконец, выбрала. И потом еще пришлось долго ждать очереди.

И стоил этот котенок чрезвычайно дорого, поверьте, очень дорого.

Это был престижный котенок, такие есть только у богатых людей. Девушке даже пришлось копить деньги довольно долго, чтобы купить именно этого котенка. И уже осталось ждать несколько дней, ей уже позвонили и сказали, что скоро можно будет забрать - ее очередь подошла.

Она обрадовалась. Представила, как она будет любить своего котенка. Как в соцсети выложит фотографии с ним. Как купит ему всякие прелестные кошачьи вещички. Потом вышла во двор выносить мусор и на помойке нашла котенка. Ужасно некрасивого, со сломанной лапкой. То ли он сам сломал, когда полз под дождем и упал. То ли его кто-то ударил, кто его знает. Они уже даже не мяукал, а сипел, открывая ротик. И шерсть свалялась и промокла от дождя, он как скелетик был. И глаза гноились, и уши. Какой-то больной котенок.

Она его подобрала и взяла себе. Ни секунды не раздумывая. Принесла домой и положила в шикарную постель, приготовленную для котенка-принца. Дала теплого молока и вызвала ветеринара на дом. А потом позвонила хозяевам дорогого котенка и спросила: можно ли отказаться? Те даже обрадовались, потому что у них сильно просил шикарного котенка один знакомый богач. Даже удачно все получилось очень. Хотя девушка все равно купила бы дорогого котенка, если бы его никто не хотел покупать. И было бы два кота. И она бы обоих любила, наверное.

Но она выбрала. Так получилось. Хотела одно, а получила другое. Совершенно другое. Маленькое, грязное и больное. Которое она взяла на руки - и полюбила. И вылечила. И спасла. И сейчас у нее есть громадный кот с желтыми глазами, такой, полосатый, - самый обычный.

Самый любимый. Лучше него никого нет. Так судьба распорядилась.

И это - история про любовь. Про девушку, которая хотела одного, а нашла другое. И очень счастлива теперь. Так бывает в жизни. Это любовь. И где ее найдешь - никогда не знаешь...

 

История эта случилась лет десять назад. Знаком я тогда был с одной семьёй. Ходил к ним частенько в гости. Во-первых, приятные собеседники, а во-вторых, честно говоря, кормили очень вкусным обедом. Ну так вот. У них жил черный, как ночь, кот. Большой и очень сильный. Когда он сидел, то на груди выделялись здоровые мышцы. Прямо как у бодибилдера. Никогда такое ни раньше, ни позже, не видел.

Хозяин с женой называли его Ангел. То Чёрный Ангел, то мой Ангел, Но главное слово было – ангел. Дело в том, что он был не просто добрый кот, а прямо ангельского характера существо.
Редчайшее явление, согласитесь, среди котов.

Ну так вот, прихожу я к ним однажды и застаю такую картину. Дверь в кухню закрыта, а Ангел лежит на спине и просовывает лапы в щель, между этой дверью и полом, и издаёт такие своеобразные звуки, что я застыл возле него пораженный.

- Это мы кошечку взяли, объяснила женщина, маленькую. Котёночка. Вот он и пытается по-видимому её достать и ударить. Очень уж он сердится. Ангел действительно рычал. Но как оказалось, рычал он по другому поводу.

Через три дня, когда маленькую серенькую кошечку выпустили, выяснилось что Ангел совсем не обижать её собирался, а совсем наоборот. Он начал облизывать её. Кошечка сладко жмурилась, и прижималась к его мягкому, и тёплому животу. Ангел клал лапу на маленького котёнка и ласково тёрся об него.

-Ах ты ж мой ангел, ласточка моя, говорила женщина и гладила Ангела.

Семья была небогатая, если не сказать больше. Так что, понятия не имею, почему они полезли в эту квартиру... воры.

Когда муж с женой ушли на работу, два мужика вскрыли двери и залезли туда, надеясь на неизвестно что. Может на деньги, может на украшения. Не знаю. Но фактом является то, что Ангел успел смыться под диван. А вот маленькая кошечка не успела. Заигралась с пушистым мячиком. Вот один из воров и пнул её ногой. Да...

Ну так вот. Сделал это он совершенно напрасно. Потому, что из-под дивана вылетел воя во весь голос Чёрный дьявол по имени Ангел, и вцепился в левую ногу ударившую его любимую кошечку. Он приклеился к ноге вора всеми четырьмя лапами с когтями, а зубами впился в верхнюю икру.

Вор издал такой вой, что через дорогу в доме решили, это сработала пожарная сигнализация.

Второй вор к его несчастью бросился на помощь к товарищу, и начал отдирать Ангела от визжащего неудачника.

Ангел таки оторвался от первого мужика и теперь переключился на второго. Он прыгнул и впился всеми лапами в лицо нападающего. Теперь орали оба вора. Причем орали так, что соседи таки вызвали полицию, и когда полицейские зашли в открытую дверь, они застыли в полном изумлении.

По полу в огромной луже крови катались два мужика и дико кричали, а в углу…

А в углу сидел большой черный кот, и спокойно облизывал маленькую серую кошечку прижавшуюся к его животу.

-Ангел какой. Лапочка, сказал один из полицейских, который был котолюбом.

На следующий день в дверь пары, которую пытались ограбить, постучали. На лестничной площадке стояли соседи со всего дома. Один из них протянул мужу листочек с длинным списком фамилий. Мужчина и его жена с удивлением смотрели на соседей и список.

-Это на ваших котят, объяснили им.

-Но котят ещё нет, ответила женщина.

-Ничего, возразили с площадки. Мы подождём.

С тех пор Черный Ангел стал известен на всю округу, а за их котятами всегда есть очередь. И это я вам, дамы и господа, скажу, очень хорошо.

Вот вам и ангел. Хотя, кто сказал, что Ангелы выглядят иначе? На мой взгляд этот кот самый настоящий ангел. Правильный.

— Саша сердится, что я прихожу поздно. Тут есть он у наших детей, да и я приду, хоть и поздно. А там дети, сироты, у них никого нет, я не могу уйти от них, пока мы всем не помоем ноги и не уложим в кровать. А ещё они бoлеют и плачут. Не могу я от них уйти.
Может быть, есть из одной тарелки — это любовь.

Автор: Лена Кофман

Я всегда была уверена, что главное для женщины – фантазия. Женщина без фантазии это железный робот.

Во мне всегда плескалось море фантазии. И мне всегда хотелось ощутить себя в разных образах, я – актриса. Этим, конечно, никого не удивишь, все женщины актрисы, даже железные роботы могут пустить слезу из машинного масла или сочинить стихи «любовь – вновь».

В первую очередь, я, безусловно, малярша, буду честной перед миром, но во вторую очередь, я точно актриса. И могу сколько угодно играть роль, которая нравится тому или иному мужчине.

Две недели назад я познакомилась с архитектором. Мы отделывали банковский особняк, заказчик был богатый, с причудами. Крышу они захотели медную. Чтобы в лучах солнца горела. Стеклянные стены, зимние сады, фонтаны. И мне всё время было интересно, кто же всю эту причуду архитектурную придумал, что за человек? Наверное, это очень интересная творческая личность, которая столько знает и столько может. Ну, действительно, не банк построил, а дворец из сказки, висячие сады Семирамиды.

Иду я однажды со склада, получала новые сетки для терки, и вдруг слышу за спиной незнакомый голос:
- Девушка, как вы считаете, вот если над правой дверью заложить розовый десюдепорт, это не утяжелит общую симметрию?

- Чего? - говорю.

- Вот и я думаю, что ни к чему, - обрадовался этот человек за спиной. И руку мне протягивает: - Константин Завьялов-Корбюзье, архитектор в пятом поколении.

А мужчина, кстати, очень интересный внешне, немного старомодный, бородка острая, волосы уложены, черные с проседью, глаза внимательные такие. И очки, похожие на пенсне.

- Вера, - отвечаю, - это вы дворец такой придумали?

- Дворец типовой, но финтифлюшки оригинальные, авторские, - говорит Константин, - я специалист по финтифлюшкам.

- А разве такие специалисты есть? – не верю я.

- А как же, - Константин присвистывает, - я беру строительную коробку и начинаю на неё навешивать малые архитектурные формы. И, между прочим, эти малые формы стоят очень больших денег. Это я, Вера, вам по секрету. Вы слышали что-нибудь о барокко?

- Ничего, - беззаботно пожала я плечами.

- Ну и бог с ним, - говорит Константин, - давайте посидим в русском ресторане. Это на набережной, на стрелке. Там меню императорской кухни, вековые традиции.

- Нет, спасибо, - я вспоминаю, что мне давно бы пора в парикмахерскую, да и надеть мне в ресторан особенно нечего.

- Жаль, - Константин Завьялов-Корбюзье делает шаг назад, - но надежды я не оставляю, договорились?

- Это уж вы как хотите, - говорю я, а сама думаю: жаль, что приходится отказываться. Так интересно было бы поговорить, я ужасно люблю вот эти самые финтифлюшки, за неповторимость, за фантазию, в общем, не передать мне, слов не хватает.

Прихожу домой, стою под душем и думаю: ну и пусть, что у меня нет дорогих нарядов, нет блеска и лоска, но у меня есть воображение. Я актриса. Я могу воплотиться в образ и выглядеть очень и очень загадочно. Мужчину привлекает тайна. Ему интересно заглянуть за кулисы женщины, ему хочется увидеть спрятанное до поры до времени, занавешенное от его взгляда. Я выхожу из душа и сажусь перед зеркалом. Беру ножницы, гребень и начинаю фантазировать.

Первым делом я распускаю волосы. Они мне по плечи. Можно нанести на кончики пенку для укладки и накрутить наружу феном. Получится романтическое облако. Но пенки у меня нет, а фен у соседки снизу вторую неделю, она им оконные рамы сушит, хочет подкрасить на зиму. Волосы придется резать. Жаль, но это даже здорово, что я начинаю с такой жертвы. Эта жертва не даст мне струсить и попятиться от встречи с архитектором – поздно, когда волосы уже отрезаны. Я отхватываю волосы и без сожаления отбрасываю их ногой в сторону. Получается по-царски небрежный жест. Жаль, меня не снимают в кино. Красивая обнаженная женщина отбрасывает маленькой розовой ножкой отрезанные пышные волосы. Какая жертва! И никто-никто не видит. Ах, Константин Завьялов-Корбюзье, вы были бы сейчас горды собой, правда? Ох, как горды моим поступком во имя ваших внимательных и умных глаз.

У меня ощущение, что я выпила. Фантазия творит чудеса, она и накормит досыта и напоит допьяна, вот только любовь она мне не заменит. Любовь нужно получить от мужчины, это его собственность, и с ней он должен расстаться. Несу какую-то глупость. Я начинаю по-дурацки хохотать.

Я укладываю свои укороченные волосы с затылка вперед, развожу в банке старый мёд (сойдет вместо укладочного воска) и убираю челку набок. Получается ощущение, что голова аккуратно вынута из урагана, волосы торчат в разные стороны, очень первобытно и сексуально. Нет, ерунда. Я иду в душ и промываю липкие пряди горячей водой. Так, начну сначала. Пусть прическа будет непринужденной. Я начесываю чёлку, она отлично прикрывает лоб, сверху брызгаю рыжим лаком с блестками. Это детская девчачья игрушка, лак смывается обычной водой, но на вечер его хватит. Зато крапинки рыжины придают облику дискотечную живость. Нет, нет и нет. Не хочу. Я смываю лак, решено, я буду пацанёнком. Я манипулирую ножницами и гребёнкой, ощипываю пальцами кончики волос, направленных вокруг лица. Бархатные контуры волос жутко молодят меня и сужают черты лица. Я симпатичный пацанёнок, работа окончена.

На следующий день перед сменой я натягиваю на голову оранжевую строительную каску. Еле нашла в прорабской одну оранжевую, там были только белые каски, для начальства, когда оно приезжает на объект. Нашла одну, правда слегка погнутую, не иначе кирпич на неё свалился. Ничего, это даже лучше, кирпич два раза на одну каску не упадёт. Мне каска от дождя нужна. Небо хмурое, того гляди дождь пойдет – и хана моей прическе. С зонтиком на стройке не принято. В одной руке болтается бидон с краской, а в другой зонтик? Смешно и думать. Проработала весь день в каске, мы фасад штукатурили, а вечером все разошлись, я гладилку свою потеряла. Она пластиковая, очень удобная, розовая, прелесть. Ходила искала, слышу за спиной:
– А я вас, Вера, в каске и не узнал, только по фигуре определился, - это Константин Завьялов-Корбюзье.

- А что в моей фигуре необычного? – спрашиваю, хотя мне, конечно, приятно слышать лестное про свою фигуру. Она у меня сбитая.

В женщине должна присутствовать сбитость. Сбитое тело, во-первых, устойчиво, меня не качает, я уверенно хожу на любом каблуке. Во-вторых, одежда сидит как влитая, без мешковатости. Я вещи на рынке покупаю, китайские, но сидят они на мне как фирменные, бригада не даст соврать. А в-третьих, мужчинам нравятся крепкие женские тела, чтобы всё было пригнано, сбито, сколочено, отстругано и шлифануто под лак, ясно? Им до такого тела всегда приятно дотронуться, как до гладенького лекала. Я немного нескромно сейчас, но для чего, спрашивается, мне скрывать свои убеждения? Если скрывать мысли, то и садиться писать про себя не надо, мало ли вранья на свете? И кстати, откровенность – это не болтливость. Можно над ухом трещать целый день и оставаться непонятым, а можно услышать всего пару фраз – и вот он, живой человек, ясный и понятный.

- Я, Вера, столько женских тел на курсе в мастерской написал, - Константин серьёзен, - что отлично знаю, какая женская фигура сколько ст`оит, в прямом и переносном смысле. Вы ст`оите дорого.

- Вы что, покупать меня собрались? – я в образе пацанёнка, мне задираться положено по роли.

- Нет, покупать я вас не стану, - говорит Константин Завьялов-Корбюзье, - потому что шедевры принадлежат народу.

- Если вы про меня, - говорю, - то я никому не принадлежу, живу, как говорится, сама по себе.

- Вера, снимите каску, - просит Константин и протягивает к каске руку. А рука у него гладкая и крепкая. И пахнет остро и свежо. Кофе с можжевельником. Отбиваться от этой руки нет никаких сил. Я стою и нюхаю его волнующий запах.

Константин стягивает с меня каску и застывает на месте.

- Вера, какая прелестная прическа.

- Обычная, - а сама осторожно поправляю рукой волосы, - просто решила к зиме покороче.

- А с чего вдруг к зиме? – Константин смотрит на меня понимающим умным взглядом. Господи, как ножом душу режет.

- Для разнообразия, - говорю я и краснею. Не умею врать. Или не хочу?

- А давайте сходим с вами в боулинг-клуб, - предлагает Константин, - поиграем, перекусим, поболтаем.

Я быстро ополаскиваюсь, переодеваюсь и выхожу к Константину в шифоновом темно-синем платье в белый горох. Платье фалдит и нежно гладит мои ноги в белых босоножках с ремешком на щиколотке.

- С ума сойти, - шепчет Константин, и мы идем в боулинг-клуб.

Платье у меня не длинное, я стесняюсь наклоняться, и поэтому учёба катать шары идёт туго. Краем глаза я замечаю повернутые ко мне головы окружающих мужчин. Господи, ну чего они уставились? В зале нет ни одной женщины в платье, все женщины в брюках. А я не люблю брюки, мне, если честно, малярские штаны на работе до чёртиков надоели.

Потом, после игры, мы ели суши и пили сладкое вино, похожее на сливовый сироп. Суши – это подсохшие бутерброды из риса, а начинка может быть любая, но обязательно из морепродуктов. Суши мне понравились, потому что это не еда, а финтифлюшки. Мне приятно, что Константин такой мастер финтифлюшек. Это так здорово, я просто купаюсь в белом, как рисовая мука, облаке счастья.

Константин расплачивается и провожает меня до трамвайной остановки. Он хочет до моего дома, но я не хочу. Я не хочу, чтобы он видел мою строительную общагу, сегодня я хочу быть индивидуальностью, а не членом штукатурной бригады.

Мы стоим на трамвайной остановке и целуемся. Сто лет не целовалась. А целуется Константин сдержанно, без дурацких слюней и хамского языка. Он тихо касается моих щек своими прохладными губами, и мы словно шепчемся, а не целуемся. Это так интеллигентно, что я просто таю. И свои руки он ниже моих плеч не опускает, не хватается, как другие.

- Смотри, звезда летит, - говорит Константин.

Я поднимаю лицо, и он целует меня в губы. Я не отталкиваю его. Я ему верю. Константин обнимает меня за плечи и ведёт по тёмному бульвару. Мы опускаемся на широкую прохладную лавку с изогнутой спинкой, и Константин осыпает меня поцелуями, словно забрасывает цветами. Я окончательно теряю голову и уже не понимаю, что допустимо, а что категорически нельзя. Пахнет скошенной травой, и я легко улетучиваюсь в свою далекую молодость, когда в огромном стогу сена целовалась с деревенскими парнями. Только целовалась, и больше ничего. Чтобы не влюбиться, я приходила к стогу сена каждый раз с другим кавалером. Они дрались в кровь, а потом целовали меня распухшими от драк и поцелуев губами. Это было последнее мое лето между окончанием училища и работой в бригаде. А потом стог подожгли, и никто не знал, кто это сделал. Но сделал тот, кому досталось мало моих поцелуев. А мне не было жалко, мне было смешно, и пора было уезжать в новую неизвестную жизнь. Прошло много лет, но воспоминание об этом засело в моей памяти, в моих губах и пальцах. И сейчас ожило и отдалось Константину.

Мы встречались с ним три недели.

- Ты похожа на счастливого ангелочка, - сказал мне Константин, снова и снова подхватывая меня на руки, - ты летишь, летишь.

- Я лечу, - я смеялась, ощущая за спиной настоящие крылья. Фантазёрка.

Мы ездили за город, катались на лодке, пили кофе на открытой веранде кафе, скакали на лошадях. И некому было сжечь тот стог, чтобы остановить нашу сумасшедшую любовь.

- Я украшу банковский особняк счастливым ангелочком, похожим на тебя, - Константин целовал мои закрытые глаза и нежно гладил грудь. Мы лежали на огромной кровати в доме Константина. Мы растопили камин и пили коньяк. Нам было жарко, и мы лежали голые.

- Завтра возвращается из отпуска моя жена, - сказал Константин и стал протирать очки-пенсне кусочком бархата, - нам придётся расстаться, Верочка.

- То есть как? - я легкомысленно скакала по его библиотеке в сорочке и с голыми ногами. Константин любил мои ноги. Особенно он любил разглядывать меня босую.

- У тебя чудесные маленькие ножки, - Константин надел пенсне на узкий нос с горбинкой, - но согласись, я не могу продолжать отношения с любовницей в присутствии жены. Это непорядочно, она мне доверяет, и я не хочу её обманывать.

- А кто твоя жена? - спросила я, чтобы что-нибудь сказать, а не молчать.

- Нарышкина-Лопухина, - сказал Константин, - древний дворянский род, очень благородные люди.

Я стала одеваться. Ходила и искала колготки, юбку, босоножки – это было унизительно.

- Ты куда? - удивился Константин. - Жена прилетит только завтра, сегодня у них приём в Баден-Бадене.

- У меня дела…
Меня колотило, зубы стучали. Я не хотела плакать при Константине. Я не могла застегнуть собственную юбку. Пришлось просить Константина. Он ловко задернул молнию и обнял меня сзади, подержал мою грудь горячими ладонями. Я вырвалась и молча ушла.

Любовь трудно выскрести. Она прорастает сквозь душу длинными корнями, как и положено сильному сорняку. Любовь – это сильный сорняк. Его нужно безжалостно выдергивать, как только он проклюнется и станет видимым. Как только его можно зацепить – нужно цеплять и выдергивать. И отбрасывать далеко-далеко от своего сердца, чтобы семена любви не вернулись с ветром и не погубили душу.

Всю ночь я выла и царапала штукатурку. Я обломала ногти. Я стояла под ледяным душем. За присест съела огромную банку мёда, которую собиралась растянуть на всю зиму. Зима наступила раньше, чем я думала.

На фасаде банковского особняка летал влюбленный ангел. Я тащила в особняк банку пластификатора для раствора, хорошо, что у банки есть ручка, иначе не поднять.

- Тебе нравится? - спросил меня Константин, как всегда из-за спины.

- Что нравится? – не поняла я.

- Ангел, - Константин засмеялся, и я услышала запах кофе с можжевельником, - у него даже волосы, как у тебя, мальчишечьи. Ты прелесть.

- Ты отказался от меня, - сказала я, - бросил.

- Милая Вера, - сказал Константин, взяв меня за плечи, - я архитектор малых форм, понимаешь? Малая форма – это моя любимая тема, это мое призвание, это мой талант.

- А при чем тут я?

- Ты, Вера, ангел, ты малая архитектурная форма, - сказал Константин, - жена – это большая форма, а ты – малая. Ты моя любимая финтифлюшка, моя фантазия. Тебе же нравилось, как я над тобой трудился?

- Да, - у меня снова задрожали губы.

- Ну, вот видишь, - опять засмеялся Константин, - потому что я гений малых форм. Теперь этот летающий ангел принадлежит не мне, он принадлежит истории. И я счастлив. И ты будешь счастлива, когда успокоишься и поймешь, что я был твоей счастливой фантазией.

Я ушла.

Автор: К. Васильева

На Новый год я попросила у деда Мороза мир во всём мире, ремонт санузла, новые зубы и немножечко хурмы. И что вы думаете? Год только начался, а я уже заляпала хурмой все штаны. Если мои желания будут сбываться такими темпами, к февралю у меня отрастут новые зубы.

​ А вообще я хотела рассказать, как мы с мужем покупали друг другу подарки к празднику.

​ Ещё по осени зашли мы как-то в гости к моей сестре, и муж увидел у неё симпатичную мисочку. И говорит:
​ - Вот мисочка так мисочка, прелесть, что за мисочка. Будь у меня такая дивная мисочка, я бы никаких бед не знал. Разогревал бы в ней на работе обед и всякий раз радовался, что из такой чудесной мисочки ем. А мужики бы смотрели и завидовали, шептались бы у меня за спиной: "Вы только посмотрите, из какой мисочки он макароны ест! Мы-то свои макароны из простых пластиковых контейнеров лупасим безо всякого аппетита, а этот франт - ишь, из такой славной мисочки кушает. Поди и макароны у него - объеденье, не чета нашим". Давай мне такую мисочку справим, больно она мне в душу запала!

​ А сестра моя уже и не помнит, где эту мисочку покупала. Но я говорю: "Не беда, нешто мы сраную миску не найдём". А вот и фиг.
​ Озадачились мы поиском этой мисочки не на шутку. Все магазины обошли, весь интернет перерыли: нету такой мисочки, хоть ты тресни. Нет, мисочек-то полно всяких, но не то, не то. То форма не такая, то цвет не тот. Не оценят водилы-эстеты на работе такую жалкую подделку.
​ Сестра уж сжалилась над нами, говорит: "Слышьте, два дебила, заберите вы себе мою миску и уймитесь уже". Но зачем нам чужая пользованная миска? Нам своя нужна, новенькая, которая других рук не знала, иных ложек в себя не допускала. Невинная девственная мисочка.

​ Всю осень искали, с ног сбились. Отчаялись уже,​ потеряли всякую надежду. А в начале декабря захожу я в один магазинчик прямо возле дома с целью приобрести себе какой-нибудь дешёвенький скраб для тела. Хожу промеж полок, изучаю ассортимент, и вдруг - чу! Что такое? Да возможно ли это? Стоит целый взвод тех самых мисочек! Один в один как у сестры: и цвет, и форма, и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы и любовь мужика моего романтического. И цена такой мисочки - я катаракте своей не поверила - 140 рублей за штуку. Люди за мечту миллионы выкладывают, а тут такая удача.

​ Ну надо ж брать, верно? А в кармане как раз зарплатная карта мужа - следовательно, надо брать две. И заодно себе дорогой скраб для тела, раз я так выгодно сэкономила на мисочках.

​ Вечером муж с работы пришёл, я ему - бац - мисочки под нос. Глянь, говорю, чего. Уж и радости было! Вот теперь, кричал, я заживу! До чего хорошо всё вышло! Давай, говорит это будет мне от тебя подарок на Новый год? Так давай, конечно, с твоей карты-то оплачено, неужель я заропщу. А мне, говорю, от тебя будет в подарок скраб для тела, - тем более, ты и его уже оплатил. На том и порешили.

​ Мисочки свои заветные муж до поры прибрал в сервант, чтоб мужики на работе раньше времени в обморок не упали. Сказал: раз это подарок на Новый год, то после Нового года я их и ошарашу. Они начнут уныло рассказывать, что им жёны подарили - все эти скучные пены для бритья да шапочки для бани, - а я такой хоба - и зайду сразу с козырей. Как достану свою мисочку, так они все локти-то себе и отгрызут. Скажут: вот же плут везучий! Мало того, что такой завидной мисочкой разжился, так ещё и жену себе какую раздобыл, что она ему такие щедрые подарки преподносит.

​ Потом как-то поехали мы с мужем в супермаркет за едой. Я смотрю, а там мой шампунь по акции. А денег-то впритык. Муж говорит: "Ну слушай, тебе ж всё равно шампунь нужен будет, а акции потом может и не быть. Купи, пусть это будет тебе в подарок на Новый год". Нельзя не согласиться с такой логикой, поэтому взяла шампунь и заодно кондиционер, потому что он тоже нужен и тоже в акции.

 ​Муж говорит: "А что мы мне на Новый год купим?" Это он запамятовал про мисочки. Я напомнила, он говорит: "А, точно, у меня же уже есть подарок". Вот и ладушки.
​
 Потом в одном магазине перед самым праздником был аттракцион неслыханной щедрости: скидка 50% на один любой товар по штрих-коду. У меня было припасено аж три штрих-кода - следовательно, я могла купить три товара. 50% - это не кот начихал, этим надо пользоваться. Я взяла тушь для ресниц, гиалуроновый крем и туалетную воду. И говорю: "Вот, теперь у меня будет настоящий Новый год с горой подарков". Муж спрашивает: "А у меня?" А у тебя мисочки, отвечаю. Или тебе мисочки уже не подарок?
​
Идём домой, муж затылок чешет и вдруг выдаёт невообразимое: что-то, говорит, я справедливости не наблюдаю в данной ситуации. У тебя, дескать, вон сколько подарков, а у меня - только две мисочки. Давай, говорит, хоть трусов да носков мне купим.

​ Я аж в землю вросла. А что, интересуюсь, произошло с твоими прежними носками и трусами? Они что - высохли, как тушь? смылились, как шампунь? впитались в кожу, как крем?

​ Поизносились, говорит. Интересное дело: чуть поизносились - и уже на помойку, давай новые покупать. Ишь ты какой. Я вон тоже не молодею, поизносилась, пообшарпалась с годами - так что, давай и меня на помойку, новую бабу тебе под ёлочку положить? А тая баба станет тебе по магазинам бегать, мисочки мечты искать? Хрен. Цени что имеешь. Тебе эти носки и трусы восемь лет верой и правдой служат, так ты дорожи ими, не разбрасывайся. Не факт, что новые лучше будут. А кроме того, если мы сейчас всё бросим и побежим покупать тебе носки и трусы, то что я буду дарить тебе на 23 февраля? Как угодить человеку, у которого вообще всё есть: и трусы, и носки, и даже, чёрт возьми, две мисочки?

​ И муж такой: ну вообще да... Они ж ещё не очень дырявые, трусы-то. Опять же, как средство от случайных связей вполне годятся.
​ Зато муж теперь на работе ест из новой прелестной мисочки и все мужики давятся жабой от зависти. Вот это подарок так подарок. Царский! А мои подарки кто видит? Похвастать нечем.

​ Вооот. А ещё мы купили мне на Новый год новые джинсы. Ну просто на женские была скидка, а на мужские - нет. Это уже к магазину претензии.

©​ Виталия Япритопала