Как одна девушка хотела купить котенка
Одна девушка хотела купить котенка. Не простого, а золотого, так сказать.
Очень редкой породы, очень дорогого. Ну, вот такое у нее было желание.
Она долго выбирала. Наконец, выбрала. И потом еще пришлось долго ждать очереди.
И стоил этот котенок чрезвычайно дорого, поверьте, очень дорого.
Это был престижный котенок, такие есть только у богатых людей. Девушке даже пришлось копить деньги довольно долго, чтобы купить именно этого котенка. И уже осталось ждать несколько дней, ей уже позвонили и сказали, что скоро можно будет забрать - ее очередь подошла.
Она обрадовалась. Представила, как она будет любить своего котенка. Как в инстаграм выложит фотографии с ним. Как купит ему всякие прелестные кошачьи вещички. Потом вышла во двор выносить мусор и на помойке нашла котенка. Ужасно некрасивого, со сломанной лапкой. То ли он сам сломал, когда полз под дождем и упал. То ли его кто-то ударил, кто его знает. Они уже даже не мяукал, а сипел, открывая ротик. И шерсть свалялась и промокла от дождя, он как скелетик был. И глаза гноились, и уши. Какой-то больной котенок.
Она его подобрала и взяла себе. Ни секунды не раздумывая. Принесла домой и положила в шикарную постель, приготовленную для котенка-принца. Дала теплого молока и вызвала ветеринара на дом. А потом позвонила хозяевам дорогого котенка и спросила: можно ли отказаться? Те даже обрадовались, потому что у них сильно просил шикарного котенка один знакомый богач. Даже удачно все получилось очень. Хотя девушка все равно купила бы дорогого котенка, если бы его никто не хотел покупать. И было бы два кота. И она бы обоих любила, наверное.
Но она выбрала. Так получилось. Хотела одно, а получила другое. Совершенно другое. Маленькое, грязное и больное. Которое она взяла на руки - и полюбила. И вылечила. И спасла. И сейчас у нее есть громадный кот с желтыми глазами, такой, полосатый, - самый обычный.
Самый любимый. Лучше него никого нет. Так судьба распорядилась.
И это - история про любовь. Про девушку, которая хотела одного, а нашла другое. И очень счастлива теперь. Так бывает в жизни. Это любовь. И где ее найдешь - никогда не знаешь...
Очень редкой породы, очень дорогого. Ну, вот такое у нее было желание.
Она долго выбирала. Наконец, выбрала. И потом еще пришлось долго ждать очереди.
И стоил этот котенок чрезвычайно дорого, поверьте, очень дорого.
Это был престижный котенок, такие есть только у богатых людей. Девушке даже пришлось копить деньги довольно долго, чтобы купить именно этого котенка. И уже осталось ждать несколько дней, ей уже позвонили и сказали, что скоро можно будет забрать - ее очередь подошла.
Она обрадовалась. Представила, как она будет любить своего котенка. Как в инстаграм выложит фотографии с ним. Как купит ему всякие прелестные кошачьи вещички. Потом вышла во двор выносить мусор и на помойке нашла котенка. Ужасно некрасивого, со сломанной лапкой. То ли он сам сломал, когда полз под дождем и упал. То ли его кто-то ударил, кто его знает. Они уже даже не мяукал, а сипел, открывая ротик. И шерсть свалялась и промокла от дождя, он как скелетик был. И глаза гноились, и уши. Какой-то больной котенок.
Она его подобрала и взяла себе. Ни секунды не раздумывая. Принесла домой и положила в шикарную постель, приготовленную для котенка-принца. Дала теплого молока и вызвала ветеринара на дом. А потом позвонила хозяевам дорогого котенка и спросила: можно ли отказаться? Те даже обрадовались, потому что у них сильно просил шикарного котенка один знакомый богач. Даже удачно все получилось очень. Хотя девушка все равно купила бы дорогого котенка, если бы его никто не хотел покупать. И было бы два кота. И она бы обоих любила, наверное.
Но она выбрала. Так получилось. Хотела одно, а получила другое. Совершенно другое. Маленькое, грязное и больное. Которое она взяла на руки - и полюбила. И вылечила. И спасла. И сейчас у нее есть громадный кот с желтыми глазами, такой, полосатый, - самый обычный.
Самый любимый. Лучше него никого нет. Так судьба распорядилась.
И это - история про любовь. Про девушку, которая хотела одного, а нашла другое. И очень счастлива теперь. Так бывает в жизни. Это любовь. И где ее найдешь - никогда не знаешь...
24.08.2021
Чёрный Ангел
История эта случилась лет десять назад. Знаком я тогда был с одной семьёй. Ходил к ним частенько в гости. Во-первых, приятные собеседники, а во-вторых, честно говоря, кормили очень вкусным обедом. Ну так вот. У них жил черный, как ночь, кот. Большой и очень сильный. Когда он сидел, то на груди выделялись здоровые мышцы. Прямо как у бодибилдера. Никогда такое ни раньше, ни позже, не видел.
Хозяин с женой называли его Ангел. То Чёрный Ангел, то мой Ангел, Но главное слово было – ангел. Дело в том, что он был не просто добрый кот, а прямо ангельского характера существо.
Редчайшее явление, согласитесь, среди котов.
Ну так вот, прихожу я к ним однажды и застаю такую картину. Дверь в кухню закрыта, а Ангел лежит на спине и просовывает лапы в щель, между этой дверью и полом, и издаёт такие своеобразные звуки, что я застыл возле него пораженный.
- Это мы кошечку взяли, объяснила женщина, маленькую. Котёночка. Вот он и пытается по-видимому её достать и ударить. Очень уж он сердится. Ангел действительно рычал. Но как оказалось, рычал он по другому поводу.
Через три дня, когда маленькую серенькую кошечку выпустили, выяснилось что Ангел совсем не обижать её собирался, а совсем наоборот. Он начал облизывать её. Кошечка сладко жмурилась, и прижималась к его мягкому, и тёплому животу. Ангел клал лапу на маленького котёнка и ласково тёрся об него.
-Ах ты ж мой ангел, ласточка моя, говорила женщина и гладила Ангела.
Семья была небогатая, если не сказать больше. Так что, понятия не имею, почему они полезли в эту квартиру... воры.
Когда муж с женой ушли на работу, два мужика вскрыли двери и залезли туда, надеясь на неизвестно что. Может на деньги, может на украшения. Не знаю. Но фактом является то, что Ангел успел смыться под диван. А вот маленькая кошечка не успела. Заигралась с пушистым мячиком. Вот один из воров и пнул её ногой. Да...
Ну так вот. Сделал это он совершенно напрасно. Потому, что из-под дивана вылетел воя во весь голос Чёрный дьявол по имени Ангел, и вцепился в левую ногу ударившую его любимую кошечку. Он приклеился к ноге вора всеми четырьмя лапами с когтями, а зубами впился в верхнюю икру.
Вор издал такой вой, что через дорогу в доме решили, это сработала пожарная сигнализация.
Второй вор к его несчастью бросился на помощь к товарищу, и начал отдирать Ангела от визжащего неудачника.
Ангел таки оторвался от первого мужика и теперь переключился на второго. Он прыгнул и впился всеми лапами в лицо нападающего. Теперь орали оба вора. Причем орали так, что соседи таки вызвали полицию, и когда полицейские зашли в открытую дверь, они застыли в полном изумлении.
По полу в огромной луже крови катались два мужика и дико кричали, а в углу…
А в углу сидел большой черный кот, и спокойно облизывал маленькую серую кошечку прижавшуюся к его животу.
-Ангел какой. Лапочка, сказал один из полицейских, который был котолюбом.
На следующий день в дверь пары, которую пытались ограбить, постучали. На лестничной площадке стояли соседи со всего дома. Один из них протянул мужу листочек с длинным списком фамилий. Мужчина и его жена с удивлением смотрели на соседей и список.
-Это на ваших котят, объяснили им.
-Но котят ещё нет, ответила женщина.
-Ничего, возразили с площадки. Мы подождём.
С тех пор Черный Ангел стал известен на всю округу, а за их котятами всегда есть очередь. И это я вам, дамы и господа, скажу, очень хорошо.
Вот вам и ангел. Хотя, кто сказал, что Ангелы выглядят иначе? На мой взгляд этот кот самый настоящий ангел. Правильный.
Хозяин с женой называли его Ангел. То Чёрный Ангел, то мой Ангел, Но главное слово было – ангел. Дело в том, что он был не просто добрый кот, а прямо ангельского характера существо.
Редчайшее явление, согласитесь, среди котов.
Ну так вот, прихожу я к ним однажды и застаю такую картину. Дверь в кухню закрыта, а Ангел лежит на спине и просовывает лапы в щель, между этой дверью и полом, и издаёт такие своеобразные звуки, что я застыл возле него пораженный.
- Это мы кошечку взяли, объяснила женщина, маленькую. Котёночка. Вот он и пытается по-видимому её достать и ударить. Очень уж он сердится. Ангел действительно рычал. Но как оказалось, рычал он по другому поводу.
Через три дня, когда маленькую серенькую кошечку выпустили, выяснилось что Ангел совсем не обижать её собирался, а совсем наоборот. Он начал облизывать её. Кошечка сладко жмурилась, и прижималась к его мягкому, и тёплому животу. Ангел клал лапу на маленького котёнка и ласково тёрся об него.
-Ах ты ж мой ангел, ласточка моя, говорила женщина и гладила Ангела.
Семья была небогатая, если не сказать больше. Так что, понятия не имею, почему они полезли в эту квартиру... воры.
Когда муж с женой ушли на работу, два мужика вскрыли двери и залезли туда, надеясь на неизвестно что. Может на деньги, может на украшения. Не знаю. Но фактом является то, что Ангел успел смыться под диван. А вот маленькая кошечка не успела. Заигралась с пушистым мячиком. Вот один из воров и пнул её ногой. Да...
Ну так вот. Сделал это он совершенно напрасно. Потому, что из-под дивана вылетел воя во весь голос Чёрный дьявол по имени Ангел, и вцепился в левую ногу ударившую его любимую кошечку. Он приклеился к ноге вора всеми четырьмя лапами с когтями, а зубами впился в верхнюю икру.
Вор издал такой вой, что через дорогу в доме решили, это сработала пожарная сигнализация.
Второй вор к его несчастью бросился на помощь к товарищу, и начал отдирать Ангела от визжащего неудачника.
Ангел таки оторвался от первого мужика и теперь переключился на второго. Он прыгнул и впился всеми лапами в лицо нападающего. Теперь орали оба вора. Причем орали так, что соседи таки вызвали полицию, и когда полицейские зашли в открытую дверь, они застыли в полном изумлении.
По полу в огромной луже крови катались два мужика и дико кричали, а в углу…
А в углу сидел большой черный кот, и спокойно облизывал маленькую серую кошечку прижавшуюся к его животу.
-Ангел какой. Лапочка, сказал один из полицейских, который был котолюбом.
На следующий день в дверь пары, которую пытались ограбить, постучали. На лестничной площадке стояли соседи со всего дома. Один из них протянул мужу листочек с длинным списком фамилий. Мужчина и его жена с удивлением смотрели на соседей и список.
-Это на ваших котят, объяснили им.
-Но котят ещё нет, ответила женщина.
-Ничего, возразили с площадки. Мы подождём.
С тех пор Черный Ангел стал известен на всю округу, а за их котятами всегда есть очередь. И это я вам, дамы и господа, скажу, очень хорошо.
Вот вам и ангел. Хотя, кто сказал, что Ангелы выглядят иначе? На мой взгляд этот кот самый настоящий ангел. Правильный.
10.08.2021
Есть из одной тарелки — это любовь.
Мои свёкр и свекровь ели из одной тарелки. Они жили в доме, в который надо было принести воды, нагреть её и потом мыть посуду. Поэтому они ели из одной тарелки, чтобы мыть было меньше.
Свёкр свекровь очень любил. Он подкладывал в её сторону этой тарелки лучшие куски и говорил ей:
— Ешь, Катя.
Да и не потому только можно было понять, что он любит её.
Моя свекровь была человеком сдержанным и, как мне казалось, холодным. И однажды я спросила её:
— Почему вы вышли замуж за Александра Ивановича?
Она ответила:
— Я по распределению оказалась на Дaльнем Вocтоке, в деревне, там стоял пограничный полк. Внимания ко мне было чересчур много. И я решила, что мне надо замуж. А Саша был положительный и серьёзный.
И из этого ответа я сделала вывод, что она его не любила.
Моя свекровь очень много работала, она была директором детского дома. Приходила она домой очень поздно. Свёкр сидел на крыльце и ждал, он не ужинал без неё. Он был недоволен тем, что она так поздно приходит, он сердился, тут у тебя семья, дети, а ты всё на работе — так говорил он. Я думала, что она не хотела идти домой, потому что она его не любила. А однажды она мне сказала:
И она всегда приходила поздно, а я думала, что она его не любила, и я думала, что он её очень любил. А потом он yмeр.
Сначала она вспоминала, рассказывала то, что ей в нём не нравилось. Как будто бы она была зла на него. А потом она перестала. И однажды сказала:
— Не могу, совсем не могу без него. Жизни без него нет.
А что она любила его — этого она не сказала. Но я поняла, что любила.
Что такое любовь? Кто это знает? Как понять это, как определить?
И, может быть, есть из одной тарелки — это не необходимость?
Автор: Лена Кофман
20.04.2021
Я всегда была уверена, что главное для женщины...
Я всегда была уверена, что главное для женщины – фантазия. Женщина без фантазии это железный робот.
Во мне всегда плескалось море фантазии. И мне всегда хотелось ощутить себя в разных образах, я – актриса. Этим, конечно, никого не удивишь, все женщины актрисы, даже железные роботы могут пустить слезу из машинного масла или сочинить стихи «любовь – вновь».
В первую очередь, я, безусловно, малярша, буду честной перед миром, но во вторую очередь, я точно актриса. И могу сколько угодно играть роль, которая нравится тому или иному мужчине.
Две недели назад я познакомилась с архитектором. Мы отделывали банковский особняк, заказчик был богатый, с причудами. Крышу они захотели медную. Чтобы в лучах солнца горела. Стеклянные стены, зимние сады, фонтаны. И мне всё время было интересно, кто же всю эту причуду архитектурную придумал, что за человек? Наверное, это очень интересная творческая личность, которая столько знает и столько может. Ну, действительно, не банк построил, а дворец из сказки, висячие сады Семирамиды.
Иду я однажды со склада, получала новые сетки для терки, и вдруг слышу за спиной незнакомый голос:
- Девушка, как вы считаете, вот если над правой дверью заложить розовый десюдепорт, это не утяжелит общую симметрию?
- Чего? - говорю.
- Вот и я думаю, что ни к чему, - обрадовался этот человек за спиной. И руку мне протягивает: - Константин Завьялов-Корбюзье, архитектор в пятом поколении.
А мужчина, кстати, очень интересный внешне, немного старомодный, бородка острая, волосы уложены, черные с проседью, глаза внимательные такие. И очки, похожие на пенсне.
- Вера, - отвечаю, - это вы дворец такой придумали?
- Дворец типовой, но финтифлюшки оригинальные, авторские, - говорит Константин, - я специалист по финтифлюшкам.
- А разве такие специалисты есть? – не верю я.
- А как же, - Константин присвистывает, - я беру строительную коробку и начинаю на неё навешивать малые архитектурные формы. И, между прочим, эти малые формы стоят очень больших денег. Это я, Вера, вам по секрету. Вы слышали что-нибудь о барокко?
- Ничего, - беззаботно пожала я плечами.
- Ну и бог с ним, - говорит Константин, - давайте посидим в русском ресторане. Это на набережной, на стрелке. Там меню императорской кухни, вековые традиции.
- Нет, спасибо, - я вспоминаю, что мне давно бы пора в парикмахерскую, да и надеть мне в ресторан особенно нечего.
- Жаль, - Константин Завьялов-Корбюзье делает шаг назад, - но надежды я не оставляю, договорились?
- Это уж вы как хотите, - говорю я, а сама думаю: жаль, что приходится отказываться. Так интересно было бы поговорить, я ужасно люблю вот эти самые финтифлюшки, за неповторимость, за фантазию, в общем, не передать мне, слов не хватает.
Прихожу домой, стою под душем и думаю: ну и пусть, что у меня нет дорогих нарядов, нет блеска и лоска, но у меня есть воображение. Я актриса. Я могу воплотиться в образ и выглядеть очень и очень загадочно. Мужчину привлекает тайна. Ему интересно заглянуть за кулисы женщины, ему хочется увидеть спрятанное до поры до времени, занавешенное от его взгляда. Я выхожу из душа и сажусь перед зеркалом. Беру ножницы, гребень и начинаю фантазировать.
Первым делом я распускаю волосы. Они мне по плечи. Можно нанести на кончики пенку для укладки и накрутить наружу феном. Получится романтическое облако. Но пенки у меня нет, а фен у соседки снизу вторую неделю, она им оконные рамы сушит, хочет подкрасить на зиму. Волосы придется резать. Жаль, но это даже здорово, что я начинаю с такой жертвы. Эта жертва не даст мне струсить и попятиться от встречи с архитектором – поздно, когда волосы уже отрезаны. Я отхватываю волосы и без сожаления отбрасываю их ногой в сторону. Получается по-царски небрежный жест. Жаль, меня не снимают в кино. Красивая обнаженная женщина отбрасывает маленькой розовой ножкой отрезанные пышные волосы. Какая жертва! И никто-никто не видит. Ах, Константин Завьялов-Корбюзье, вы были бы сейчас горды собой, правда? Ох, как горды моим поступком во имя ваших внимательных и умных глаз.
У меня ощущение, что я выпила. Фантазия творит чудеса, она и накормит досыта и напоит допьяна, вот только любовь она мне не заменит. Любовь нужно получить от мужчины, это его собственность, и с ней он должен расстаться. Несу какую-то глупость. Я начинаю по-дурацки хохотать.
Я укладываю свои укороченные волосы с затылка вперед, развожу в банке старый мёд (сойдет вместо укладочного воска) и убираю челку набок. Получается ощущение, что голова аккуратно вынута из урагана, волосы торчат в разные стороны, очень первобытно и сексуально. Нет, ерунда. Я иду в душ и промываю липкие пряди горячей водой. Так, начну сначала. Пусть прическа будет непринужденной. Я начесываю чёлку, она отлично прикрывает лоб, сверху брызгаю рыжим лаком с блестками. Это детская девчачья игрушка, лак смывается обычной водой, но на вечер его хватит. Зато крапинки рыжины придают облику дискотечную живость. Нет, нет и нет. Не хочу. Я смываю лак, решено, я буду пацанёнком. Я манипулирую ножницами и гребёнкой, ощипываю пальцами кончики волос, направленных вокруг лица. Бархатные контуры волос жутко молодят меня и сужают черты лица. Я симпатичный пацанёнок, работа окончена.
На следующий день перед сменой я натягиваю на голову оранжевую строительную каску. Еле нашла в прорабской одну оранжевую, там были только белые каски, для начальства, когда оно приезжает на объект. Нашла одну, правда слегка погнутую, не иначе кирпич на неё свалился. Ничего, это даже лучше, кирпич два раза на одну каску не упадёт. Мне каска от дождя нужна. Небо хмурое, того гляди дождь пойдет – и хана моей прическе. С зонтиком на стройке не принято. В одной руке болтается бидон с краской, а в другой зонтик? Смешно и думать. Проработала весь день в каске, мы фасад штукатурили, а вечером все разошлись, я гладилку свою потеряла. Она пластиковая, очень удобная, розовая, прелесть. Ходила искала, слышу за спиной:
– А я вас, Вера, в каске и не узнал, только по фигуре определился, - это Константин Завьялов-Корбюзье.
- А что в моей фигуре необычного? – спрашиваю, хотя мне, конечно, приятно слышать лестное про свою фигуру. Она у меня сбитая.
В женщине должна присутствовать сбитость. Сбитое тело, во-первых, устойчиво, меня не качает, я уверенно хожу на любом каблуке. Во-вторых, одежда сидит как влитая, без мешковатости. Я вещи на рынке покупаю, китайские, но сидят они на мне как фирменные, бригада не даст соврать. А в-третьих, мужчинам нравятся крепкие женские тела, чтобы всё было пригнано, сбито, сколочено, отстругано и шлифануто под лак, ясно? Им до такого тела всегда приятно дотронуться, как до гладенького лекала. Я немного нескромно сейчас, но для чего, спрашивается, мне скрывать свои убеждения? Если скрывать мысли, то и садиться писать про себя не надо, мало ли вранья на свете? И кстати, откровенность – это не болтливость. Можно над ухом трещать целый день и оставаться непонятым, а можно услышать всего пару фраз – и вот он, живой человек, ясный и понятный.
- Я, Вера, столько женских тел на курсе в мастерской написал, - Константин серьёзен, - что отлично знаю, какая женская фигура сколько ст`оит, в прямом и переносном смысле. Вы ст`оите дорого.
- Вы что, покупать меня собрались? – я в образе пацанёнка, мне задираться положено по роли.
- Нет, покупать я вас не стану, - говорит Константин Завьялов-Корбюзье, - потому что шедевры принадлежат народу.
- Если вы про меня, - говорю, - то я никому не принадлежу, живу, как говорится, сама по себе.
- Вера, снимите каску, - просит Константин и протягивает к каске руку. А рука у него гладкая и крепкая. И пахнет остро и свежо. Кофе с можжевельником. Отбиваться от этой руки нет никаких сил. Я стою и нюхаю его волнующий запах.
Константин стягивает с меня каску и застывает на месте.
- Вера, какая прелестная прическа.
- Обычная, - а сама осторожно поправляю рукой волосы, - просто решила к зиме покороче.
- А с чего вдруг к зиме? – Константин смотрит на меня понимающим умным взглядом. Господи, как ножом душу режет.
- Для разнообразия, - говорю я и краснею. Не умею врать. Или не хочу?
- А давайте сходим с вами в боулинг-клуб, - предлагает Константин, - поиграем, перекусим, поболтаем.
Я быстро ополаскиваюсь, переодеваюсь и выхожу к Константину в шифоновом темно-синем платье в белый горох. Платье фалдит и нежно гладит мои ноги в белых босоножках с ремешком на щиколотке.
- С ума сойти, - шепчет Константин, и мы идем в боулинг-клуб.
Платье у меня не длинное, я стесняюсь наклоняться, и поэтому учёба катать шары идёт туго. Краем глаза я замечаю повернутые ко мне головы окружающих мужчин. Господи, ну чего они уставились? В зале нет ни одной женщины в платье, все женщины в брюках. А я не люблю брюки, мне, если честно, малярские штаны на работе до чёртиков надоели.
Потом, после игры, мы ели суши и пили сладкое вино, похожее на сливовый сироп. Суши – это подсохшие бутерброды из риса, а начинка может быть любая, но обязательно из морепродуктов. Суши мне понравились, потому что это не еда, а финтифлюшки. Мне приятно, что Константин такой мастер финтифлюшек. Это так здорово, я просто купаюсь в белом, как рисовая мука, облаке счастья.
Константин расплачивается и провожает меня до трамвайной остановки. Он хочет до моего дома, но я не хочу. Я не хочу, чтобы он видел мою строительную общагу, сегодня я хочу быть индивидуальностью, а не членом штукатурной бригады.
Мы стоим на трамвайной остановке и целуемся. Сто лет не целовалась. А целуется Константин сдержанно, без дурацких слюней и хамского языка. Он тихо касается моих щек своими прохладными губами, и мы словно шепчемся, а не целуемся. Это так интеллигентно, что я просто таю. И свои руки он ниже моих плеч не опускает, не хватается, как другие.
- Смотри, звезда летит, - говорит Константин.
Я поднимаю лицо, и он целует меня в губы. Я не отталкиваю его. Я ему верю. Константин обнимает меня за плечи и ведёт по тёмному бульвару. Мы опускаемся на широкую прохладную лавку с изогнутой спинкой, и Константин осыпает меня поцелуями, словно забрасывает цветами. Я окончательно теряю голову и уже не понимаю, что допустимо, а что категорически нельзя. Пахнет скошенной травой, и я легко улетучиваюсь в свою далекую молодость, когда в огромном стогу сена целовалась с деревенскими парнями. Только целовалась, и больше ничего. Чтобы не влюбиться, я приходила к стогу сена каждый раз с другим кавалером. Они дрались в кровь, а потом целовали меня распухшими от драк и поцелуев губами. Это было последнее мое лето между окончанием училища и работой в бригаде. А потом стог подожгли, и никто не знал, кто это сделал. Но сделал тот, кому досталось мало моих поцелуев. А мне не было жалко, мне было смешно, и пора было уезжать в новую неизвестную жизнь. Прошло много лет, но воспоминание об этом засело в моей памяти, в моих губах и пальцах. И сейчас ожило и отдалось Константину.
Мы встречались с ним три недели.
- Ты похожа на счастливого ангелочка, - сказал мне Константин, снова и снова подхватывая меня на руки, - ты летишь, летишь.
- Я лечу, - я смеялась, ощущая за спиной настоящие крылья. Фантазёрка.
Мы ездили за город, катались на лодке, пили кофе на открытой веранде кафе, скакали на лошадях. И некому было сжечь тот стог, чтобы остановить нашу сумасшедшую любовь.
- Я украшу банковский особняк счастливым ангелочком, похожим на тебя, - Константин целовал мои закрытые глаза и нежно гладил грудь. Мы лежали на огромной кровати в доме Константина. Мы растопили камин и пили коньяк. Нам было жарко, и мы лежали голые.
- Завтра возвращается из отпуска моя жена, - сказал Константин и стал протирать очки-пенсне кусочком бархата, - нам придётся расстаться, Верочка.
- То есть как? - я легкомысленно скакала по его библиотеке в сорочке и с голыми ногами. Константин любил мои ноги. Особенно он любил разглядывать меня босую.
- У тебя чудесные маленькие ножки, - Константин надел пенсне на узкий нос с горбинкой, - но согласись, я не могу продолжать отношения с любовницей в присутствии жены. Это непорядочно, она мне доверяет, и я не хочу её обманывать.
- А кто твоя жена? - спросила я, чтобы что-нибудь сказать, а не молчать.
- Нарышкина-Лопухина, - сказал Константин, - древний дворянский род, очень благородные люди.
Я стала одеваться. Ходила и искала колготки, юбку, босоножки – это было унизительно.
- Ты куда? - удивился Константин. - Жена прилетит только завтра, сегодня у них приём в Баден-Бадене.
- У меня дела…
Меня колотило, зубы стучали. Я не хотела плакать при Константине. Я не могла застегнуть собственную юбку. Пришлось просить Константина. Он ловко задернул молнию и обнял меня сзади, подержал мою грудь горячими ладонями. Я вырвалась и молча ушла.
Любовь трудно выскрести. Она прорастает сквозь душу длинными корнями, как и положено сильному сорняку. Любовь – это сильный сорняк. Его нужно безжалостно выдергивать, как только он проклюнется и станет видимым. Как только его можно зацепить – нужно цеплять и выдергивать. И отбрасывать далеко-далеко от своего сердца, чтобы семена любви не вернулись с ветром и не погубили душу.
Всю ночь я выла и царапала штукатурку. Я обломала ногти. Я стояла под ледяным душем. За присест съела огромную банку мёда, которую собиралась растянуть на всю зиму. Зима наступила раньше, чем я думала.
На фасаде банковского особняка летал влюбленный ангел. Я тащила в особняк банку пластификатора для раствора, хорошо, что у банки есть ручка, иначе не поднять.
- Тебе нравится? - спросил меня Константин, как всегда из-за спины.
- Что нравится? – не поняла я.
- Ангел, - Константин засмеялся, и я услышала запах кофе с можжевельником, - у него даже волосы, как у тебя, мальчишечьи. Ты прелесть.
- Ты отказался от меня, - сказала я, - бросил.
- Милая Вера, - сказал Константин, взяв меня за плечи, - я архитектор малых форм, понимаешь? Малая форма – это моя любимая тема, это мое призвание, это мой талант.
- А при чем тут я?
- Ты, Вера, ангел, ты малая архитектурная форма, - сказал Константин, - жена – это большая форма, а ты – малая. Ты моя любимая финтифлюшка, моя фантазия. Тебе же нравилось, как я над тобой трудился?
- Да, - у меня снова задрожали губы.
- Ну, вот видишь, - опять засмеялся Константин, - потому что я гений малых форм. Теперь этот летающий ангел принадлежит не мне, он принадлежит истории. И я счастлив. И ты будешь счастлива, когда успокоишься и поймешь, что я был твоей счастливой фантазией.
Я ушла.
Во мне всегда плескалось море фантазии. И мне всегда хотелось ощутить себя в разных образах, я – актриса. Этим, конечно, никого не удивишь, все женщины актрисы, даже железные роботы могут пустить слезу из машинного масла или сочинить стихи «любовь – вновь».
В первую очередь, я, безусловно, малярша, буду честной перед миром, но во вторую очередь, я точно актриса. И могу сколько угодно играть роль, которая нравится тому или иному мужчине.
Две недели назад я познакомилась с архитектором. Мы отделывали банковский особняк, заказчик был богатый, с причудами. Крышу они захотели медную. Чтобы в лучах солнца горела. Стеклянные стены, зимние сады, фонтаны. И мне всё время было интересно, кто же всю эту причуду архитектурную придумал, что за человек? Наверное, это очень интересная творческая личность, которая столько знает и столько может. Ну, действительно, не банк построил, а дворец из сказки, висячие сады Семирамиды.
Иду я однажды со склада, получала новые сетки для терки, и вдруг слышу за спиной незнакомый голос:
- Девушка, как вы считаете, вот если над правой дверью заложить розовый десюдепорт, это не утяжелит общую симметрию?
- Чего? - говорю.
- Вот и я думаю, что ни к чему, - обрадовался этот человек за спиной. И руку мне протягивает: - Константин Завьялов-Корбюзье, архитектор в пятом поколении.
А мужчина, кстати, очень интересный внешне, немного старомодный, бородка острая, волосы уложены, черные с проседью, глаза внимательные такие. И очки, похожие на пенсне.
- Вера, - отвечаю, - это вы дворец такой придумали?
- Дворец типовой, но финтифлюшки оригинальные, авторские, - говорит Константин, - я специалист по финтифлюшкам.
- А разве такие специалисты есть? – не верю я.
- А как же, - Константин присвистывает, - я беру строительную коробку и начинаю на неё навешивать малые архитектурные формы. И, между прочим, эти малые формы стоят очень больших денег. Это я, Вера, вам по секрету. Вы слышали что-нибудь о барокко?
- Ничего, - беззаботно пожала я плечами.
- Ну и бог с ним, - говорит Константин, - давайте посидим в русском ресторане. Это на набережной, на стрелке. Там меню императорской кухни, вековые традиции.
- Нет, спасибо, - я вспоминаю, что мне давно бы пора в парикмахерскую, да и надеть мне в ресторан особенно нечего.
- Жаль, - Константин Завьялов-Корбюзье делает шаг назад, - но надежды я не оставляю, договорились?
- Это уж вы как хотите, - говорю я, а сама думаю: жаль, что приходится отказываться. Так интересно было бы поговорить, я ужасно люблю вот эти самые финтифлюшки, за неповторимость, за фантазию, в общем, не передать мне, слов не хватает.
Прихожу домой, стою под душем и думаю: ну и пусть, что у меня нет дорогих нарядов, нет блеска и лоска, но у меня есть воображение. Я актриса. Я могу воплотиться в образ и выглядеть очень и очень загадочно. Мужчину привлекает тайна. Ему интересно заглянуть за кулисы женщины, ему хочется увидеть спрятанное до поры до времени, занавешенное от его взгляда. Я выхожу из душа и сажусь перед зеркалом. Беру ножницы, гребень и начинаю фантазировать.
Первым делом я распускаю волосы. Они мне по плечи. Можно нанести на кончики пенку для укладки и накрутить наружу феном. Получится романтическое облако. Но пенки у меня нет, а фен у соседки снизу вторую неделю, она им оконные рамы сушит, хочет подкрасить на зиму. Волосы придется резать. Жаль, но это даже здорово, что я начинаю с такой жертвы. Эта жертва не даст мне струсить и попятиться от встречи с архитектором – поздно, когда волосы уже отрезаны. Я отхватываю волосы и без сожаления отбрасываю их ногой в сторону. Получается по-царски небрежный жест. Жаль, меня не снимают в кино. Красивая обнаженная женщина отбрасывает маленькой розовой ножкой отрезанные пышные волосы. Какая жертва! И никто-никто не видит. Ах, Константин Завьялов-Корбюзье, вы были бы сейчас горды собой, правда? Ох, как горды моим поступком во имя ваших внимательных и умных глаз.
У меня ощущение, что я выпила. Фантазия творит чудеса, она и накормит досыта и напоит допьяна, вот только любовь она мне не заменит. Любовь нужно получить от мужчины, это его собственность, и с ней он должен расстаться. Несу какую-то глупость. Я начинаю по-дурацки хохотать.
Я укладываю свои укороченные волосы с затылка вперед, развожу в банке старый мёд (сойдет вместо укладочного воска) и убираю челку набок. Получается ощущение, что голова аккуратно вынута из урагана, волосы торчат в разные стороны, очень первобытно и сексуально. Нет, ерунда. Я иду в душ и промываю липкие пряди горячей водой. Так, начну сначала. Пусть прическа будет непринужденной. Я начесываю чёлку, она отлично прикрывает лоб, сверху брызгаю рыжим лаком с блестками. Это детская девчачья игрушка, лак смывается обычной водой, но на вечер его хватит. Зато крапинки рыжины придают облику дискотечную живость. Нет, нет и нет. Не хочу. Я смываю лак, решено, я буду пацанёнком. Я манипулирую ножницами и гребёнкой, ощипываю пальцами кончики волос, направленных вокруг лица. Бархатные контуры волос жутко молодят меня и сужают черты лица. Я симпатичный пацанёнок, работа окончена.
На следующий день перед сменой я натягиваю на голову оранжевую строительную каску. Еле нашла в прорабской одну оранжевую, там были только белые каски, для начальства, когда оно приезжает на объект. Нашла одну, правда слегка погнутую, не иначе кирпич на неё свалился. Ничего, это даже лучше, кирпич два раза на одну каску не упадёт. Мне каска от дождя нужна. Небо хмурое, того гляди дождь пойдет – и хана моей прическе. С зонтиком на стройке не принято. В одной руке болтается бидон с краской, а в другой зонтик? Смешно и думать. Проработала весь день в каске, мы фасад штукатурили, а вечером все разошлись, я гладилку свою потеряла. Она пластиковая, очень удобная, розовая, прелесть. Ходила искала, слышу за спиной:
– А я вас, Вера, в каске и не узнал, только по фигуре определился, - это Константин Завьялов-Корбюзье.
- А что в моей фигуре необычного? – спрашиваю, хотя мне, конечно, приятно слышать лестное про свою фигуру. Она у меня сбитая.
В женщине должна присутствовать сбитость. Сбитое тело, во-первых, устойчиво, меня не качает, я уверенно хожу на любом каблуке. Во-вторых, одежда сидит как влитая, без мешковатости. Я вещи на рынке покупаю, китайские, но сидят они на мне как фирменные, бригада не даст соврать. А в-третьих, мужчинам нравятся крепкие женские тела, чтобы всё было пригнано, сбито, сколочено, отстругано и шлифануто под лак, ясно? Им до такого тела всегда приятно дотронуться, как до гладенького лекала. Я немного нескромно сейчас, но для чего, спрашивается, мне скрывать свои убеждения? Если скрывать мысли, то и садиться писать про себя не надо, мало ли вранья на свете? И кстати, откровенность – это не болтливость. Можно над ухом трещать целый день и оставаться непонятым, а можно услышать всего пару фраз – и вот он, живой человек, ясный и понятный.
- Я, Вера, столько женских тел на курсе в мастерской написал, - Константин серьёзен, - что отлично знаю, какая женская фигура сколько ст`оит, в прямом и переносном смысле. Вы ст`оите дорого.
- Вы что, покупать меня собрались? – я в образе пацанёнка, мне задираться положено по роли.
- Нет, покупать я вас не стану, - говорит Константин Завьялов-Корбюзье, - потому что шедевры принадлежат народу.
- Если вы про меня, - говорю, - то я никому не принадлежу, живу, как говорится, сама по себе.
- Вера, снимите каску, - просит Константин и протягивает к каске руку. А рука у него гладкая и крепкая. И пахнет остро и свежо. Кофе с можжевельником. Отбиваться от этой руки нет никаких сил. Я стою и нюхаю его волнующий запах.
Константин стягивает с меня каску и застывает на месте.
- Вера, какая прелестная прическа.
- Обычная, - а сама осторожно поправляю рукой волосы, - просто решила к зиме покороче.
- А с чего вдруг к зиме? – Константин смотрит на меня понимающим умным взглядом. Господи, как ножом душу режет.
- Для разнообразия, - говорю я и краснею. Не умею врать. Или не хочу?
- А давайте сходим с вами в боулинг-клуб, - предлагает Константин, - поиграем, перекусим, поболтаем.
Я быстро ополаскиваюсь, переодеваюсь и выхожу к Константину в шифоновом темно-синем платье в белый горох. Платье фалдит и нежно гладит мои ноги в белых босоножках с ремешком на щиколотке.
- С ума сойти, - шепчет Константин, и мы идем в боулинг-клуб.
Платье у меня не длинное, я стесняюсь наклоняться, и поэтому учёба катать шары идёт туго. Краем глаза я замечаю повернутые ко мне головы окружающих мужчин. Господи, ну чего они уставились? В зале нет ни одной женщины в платье, все женщины в брюках. А я не люблю брюки, мне, если честно, малярские штаны на работе до чёртиков надоели.
Потом, после игры, мы ели суши и пили сладкое вино, похожее на сливовый сироп. Суши – это подсохшие бутерброды из риса, а начинка может быть любая, но обязательно из морепродуктов. Суши мне понравились, потому что это не еда, а финтифлюшки. Мне приятно, что Константин такой мастер финтифлюшек. Это так здорово, я просто купаюсь в белом, как рисовая мука, облаке счастья.
Константин расплачивается и провожает меня до трамвайной остановки. Он хочет до моего дома, но я не хочу. Я не хочу, чтобы он видел мою строительную общагу, сегодня я хочу быть индивидуальностью, а не членом штукатурной бригады.
Мы стоим на трамвайной остановке и целуемся. Сто лет не целовалась. А целуется Константин сдержанно, без дурацких слюней и хамского языка. Он тихо касается моих щек своими прохладными губами, и мы словно шепчемся, а не целуемся. Это так интеллигентно, что я просто таю. И свои руки он ниже моих плеч не опускает, не хватается, как другие.
- Смотри, звезда летит, - говорит Константин.
Я поднимаю лицо, и он целует меня в губы. Я не отталкиваю его. Я ему верю. Константин обнимает меня за плечи и ведёт по тёмному бульвару. Мы опускаемся на широкую прохладную лавку с изогнутой спинкой, и Константин осыпает меня поцелуями, словно забрасывает цветами. Я окончательно теряю голову и уже не понимаю, что допустимо, а что категорически нельзя. Пахнет скошенной травой, и я легко улетучиваюсь в свою далекую молодость, когда в огромном стогу сена целовалась с деревенскими парнями. Только целовалась, и больше ничего. Чтобы не влюбиться, я приходила к стогу сена каждый раз с другим кавалером. Они дрались в кровь, а потом целовали меня распухшими от драк и поцелуев губами. Это было последнее мое лето между окончанием училища и работой в бригаде. А потом стог подожгли, и никто не знал, кто это сделал. Но сделал тот, кому досталось мало моих поцелуев. А мне не было жалко, мне было смешно, и пора было уезжать в новую неизвестную жизнь. Прошло много лет, но воспоминание об этом засело в моей памяти, в моих губах и пальцах. И сейчас ожило и отдалось Константину.
Мы встречались с ним три недели.
- Ты похожа на счастливого ангелочка, - сказал мне Константин, снова и снова подхватывая меня на руки, - ты летишь, летишь.
- Я лечу, - я смеялась, ощущая за спиной настоящие крылья. Фантазёрка.
Мы ездили за город, катались на лодке, пили кофе на открытой веранде кафе, скакали на лошадях. И некому было сжечь тот стог, чтобы остановить нашу сумасшедшую любовь.
- Я украшу банковский особняк счастливым ангелочком, похожим на тебя, - Константин целовал мои закрытые глаза и нежно гладил грудь. Мы лежали на огромной кровати в доме Константина. Мы растопили камин и пили коньяк. Нам было жарко, и мы лежали голые.
- Завтра возвращается из отпуска моя жена, - сказал Константин и стал протирать очки-пенсне кусочком бархата, - нам придётся расстаться, Верочка.
- То есть как? - я легкомысленно скакала по его библиотеке в сорочке и с голыми ногами. Константин любил мои ноги. Особенно он любил разглядывать меня босую.
- У тебя чудесные маленькие ножки, - Константин надел пенсне на узкий нос с горбинкой, - но согласись, я не могу продолжать отношения с любовницей в присутствии жены. Это непорядочно, она мне доверяет, и я не хочу её обманывать.
- А кто твоя жена? - спросила я, чтобы что-нибудь сказать, а не молчать.
- Нарышкина-Лопухина, - сказал Константин, - древний дворянский род, очень благородные люди.
Я стала одеваться. Ходила и искала колготки, юбку, босоножки – это было унизительно.
- Ты куда? - удивился Константин. - Жена прилетит только завтра, сегодня у них приём в Баден-Бадене.
- У меня дела…
Меня колотило, зубы стучали. Я не хотела плакать при Константине. Я не могла застегнуть собственную юбку. Пришлось просить Константина. Он ловко задернул молнию и обнял меня сзади, подержал мою грудь горячими ладонями. Я вырвалась и молча ушла.
Любовь трудно выскрести. Она прорастает сквозь душу длинными корнями, как и положено сильному сорняку. Любовь – это сильный сорняк. Его нужно безжалостно выдергивать, как только он проклюнется и станет видимым. Как только его можно зацепить – нужно цеплять и выдергивать. И отбрасывать далеко-далеко от своего сердца, чтобы семена любви не вернулись с ветром и не погубили душу.
Всю ночь я выла и царапала штукатурку. Я обломала ногти. Я стояла под ледяным душем. За присест съела огромную банку мёда, которую собиралась растянуть на всю зиму. Зима наступила раньше, чем я думала.
На фасаде банковского особняка летал влюбленный ангел. Я тащила в особняк банку пластификатора для раствора, хорошо, что у банки есть ручка, иначе не поднять.
- Тебе нравится? - спросил меня Константин, как всегда из-за спины.
- Что нравится? – не поняла я.
- Ангел, - Константин засмеялся, и я услышала запах кофе с можжевельником, - у него даже волосы, как у тебя, мальчишечьи. Ты прелесть.
- Ты отказался от меня, - сказала я, - бросил.
- Милая Вера, - сказал Константин, взяв меня за плечи, - я архитектор малых форм, понимаешь? Малая форма – это моя любимая тема, это мое призвание, это мой талант.
- А при чем тут я?
- Ты, Вера, ангел, ты малая архитектурная форма, - сказал Константин, - жена – это большая форма, а ты – малая. Ты моя любимая финтифлюшка, моя фантазия. Тебе же нравилось, как я над тобой трудился?
- Да, - у меня снова задрожали губы.
- Ну, вот видишь, - опять засмеялся Константин, - потому что я гений малых форм. Теперь этот летающий ангел принадлежит не мне, он принадлежит истории. И я счастлив. И ты будешь счастлива, когда успокоишься и поймешь, что я был твоей счастливой фантазией.
Я ушла.
До вечера я красила в банковском дворце перила. Лак был едкий, канадский, я измучилась. А вечером, когда отделочники ушли, я открыла в особняке фасадное окно. Летающий ангел был в метре от подоконника. Я взяла кельму и срубила ангела со стены. Образовалась огромная дыра, на которую у меня ушёл мешок цемента. Зато получилось ровно, словно ничего и не было. А ничего и не было. Так, финтифлюшки.
Автор: Малярша
24.03.2021
Не торопитесь взрослеть.
«Да что же такое? Второй раз за день. Да, мам! Что опять?» Я обернулась. Женщина одной рукой пыталась закрыть сумку, второй держалась за поручень в маршрутке, а телефон прижимала к уху плечом. Ей явно было неудобно разговаривать – это было видно, но всё равно меня «резанул» по сердцу тон, которым она ответила маме.
И вовсе не потому, что захотелось осудить, а потому, что я узнала себя. Сама была такой же – не раз лихорадочно искала в сумке телефон и также говорила: «Да, мам, что опять?», – а потом злилась и ждала, когда закончится этот несвоевременный разговор. Опять меня спрашивают, тепло ли я одета, купила ли таблетки, которые по телевизору рекламировали (про них сказали, что они просто чудодейственные), помню ли я, что внуку не стоит пить кока-колу и есть чипсы.
Я сама знаю, какие лекарства купить, и я знаю о вреде чипсов и газировки. Я давно взрослая, а эти разговоры с мамой превращают меня в бестолковую школьницу, и это очень злит. Думала я так частенько, пока однажды на остановке не увидела, как женщина, моя ровесница, плачет, поглаживая телефон. Я подумала, что она «убивается» так по сломанному телефону, так он вроде не из дорогих. Стараясь быть тактичной, тихо спросила: «Вам чем-то помочь?»
Женщина подняла глаза и, извинившись, сказала, что задумалась и забыла, что находится на улице. А ещё сказала, что ей уже никто не поможет.
«У вас что-то случилось?» – продолжала я участливо, потому что видела – женщина явно переживала не из-за ерунды, и мне хотелось как-то поддержать её.
И она разговорилась: «Мамы уже месяц нет, а я всё жду от неё звонка. Она каждый день в 8 утра звонила, спрашивала о каких-то глупостях. Я, порой, едва сдерживалась, чтобы не накричать, особенно в выходные (хотелось выспаться, а она…).
Вдруг женщина снова заплакала. У меня сжалось сердце, а она продолжала: «Я же знала, что она просыпается очень рано, часов в пять, и три часа терпеливо ждала, чтобы позвонить мне, думала, о чем спросить, чтобы не разозлить меня. Я же так раздражалась, что она говорит о всякой ерунде! А ей просто нужно было чувствовать себя моей мамой, по-прежнему нужной мне. Ну почему я этого раньше не понимала?»
Тут и у меня глаза намокли: «Господи, я ведь тоже когда-то не услышу больше мамин голос, и много-много лет меня никто не спросит о том, тепло ли я одета, не напомнит о вредных чипсах и коле. Я больше не буду чувствовать себя школьницей, я буду взрослой, настолько взрослой, что буду жить без мамы. А как без неё?!»
Мороз пробежал по спине такой, что застучали зубы. Я трясущимися руками с трудом нашла в сумке телефон, набрала номер: «Привет, мамуль…» В голосе мамочки прозвучала тревога: «Да, доча! Что-то случилось? Ты что плачешь?» Ну как она это чувствует? Я же так старалась казаться веселой. Торопливо сказав, что все хорошо, спросила, как называются таблетки, о которых накануне она говорила, мол, забыла, вылетело из головы. Мама с готовностью повторила, а я, поблагодарив, попросила её звонить почаще, а вечером пообещала сама ей позвонить.
Женщина на остановке посмотрела на меня как-то особенно тепло: «Вы умница, а я вот… Завтра пойду в храм. Там есть любимая мамина икона. Когда я стою возле неё, слышу маму».
И вот сегодня этот разговор в маршрутке. Нет, дорогая моя попутчица, ваша мама не хочет «выносить» вам мозг. Она и так очень боится вас лишний раз потревожить, и ей вовсе не хочется звонить по пустякам, и сама того не ведая, она пытается найти хоть какие-то «важные» причины для звонка – как может, как умеет, как получается. Поэтому в ее голосе столько тревоги. Она очень старается показать вам, что не просто так звонит – по делу. Стала бы она просто так звонить?!
Да она одинока и хватается за разговор с вами, как за ниточку, удерживающую ее на земле! Дорогие взрослые дети, не торопитесь взрослеть окончательно! Пусть ваши родители еще долго-долго будут рядом с вами. А для этого им, порой, всего-то и надо почувствовать, что они по-прежнему очень нужны своим детям.
05.02.2021
На Новый год я попросила у Деда Мороза
На Новый год я попросила у деда Мороза мир во всём мире, ремонт санузла, новые зубы и немножечко хурмы. И что вы думаете? Год только начался, а я уже заляпала хурмой все штаны. Если мои желания будут сбываться такими темпами, к февралю у меня отрастут новые зубы.
А вообще я хотела рассказать, как мы с мужем покупали друг другу подарки к празднику.
Ещё по осени зашли мы как-то в гости к моей сестре, и муж увидел у неё симпатичную мисочку. И говорит:
- Вот мисочка так мисочка, прелесть, что за мисочка. Будь у меня такая дивная мисочка, я бы никаких бед не знал. Разогревал бы в ней на работе обед и всякий раз радовался, что из такой чудесной мисочки ем. А мужики бы смотрели и завидовали, шептались бы у меня за спиной: "Вы только посмотрите, из какой мисочки он макароны ест! Мы-то свои макароны из простых пластиковых контейнеров лупасим безо всякого аппетита, а этот франт - ишь, из такой славной мисочки кушает. Поди и макароны у него - объеденье, не чета нашим". Давай мне такую мисочку справим, больно она мне в душу запала!
А сестра моя уже и не помнит, где эту мисочку покупала. Но я говорю: "Не беда, нешто мы сраную миску не найдём". А вот и фиг.
Озадачились мы поиском этой мисочки не на шутку. Все магазины обошли, весь интернет перерыли: нету такой мисочки, хоть ты тресни. Нет, мисочек-то полно всяких, но не то, не то. То форма не такая, то цвет не тот. Не оценят водилы-эстеты на работе такую жалкую подделку.
Сестра уж сжалилась над нами, говорит: "Слышьте, два дебила, заберите вы себе мою миску и уймитесь уже". Но зачем нам чужая пользованная миска? Нам своя нужна, новенькая, которая других рук не знала, иных ложек в себя не допускала. Невинная девственная мисочка.
Всю осень искали, с ног сбились. Отчаялись уже, потеряли всякую надежду. А в начале декабря захожу я в один магазинчик прямо возле дома с целью приобрести себе какой-нибудь дешёвенький скраб для тела. Хожу промеж полок, изучаю ассортимент, и вдруг - чу! Что такое? Да возможно ли это? Стоит целый взвод тех самых мисочек! Один в один как у сестры: и цвет, и форма, и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы и любовь мужика моего романтического. И цена такой мисочки - я катаракте своей не поверила - 140 рублей за штуку. Люди за мечту миллионы выкладывают, а тут такая удача.
Ну надо ж брать, верно? А в кармане как раз зарплатная карта мужа - следовательно, надо брать две. И заодно себе дорогой скраб для тела, раз я так выгодно сэкономила на мисочках.
Вечером муж с работы пришёл, я ему - бац - мисочки под нос. Глянь, говорю, чего. Уж и радости было! Вот теперь, кричал, я заживу! До чего хорошо всё вышло! Давай, говорит это будет мне от тебя подарок на Новый год? Так давай, конечно, с твоей карты-то оплачено, неужель я заропщу. А мне, говорю, от тебя будет в подарок скраб для тела, - тем более, ты и его уже оплатил. На том и порешили.
Мисочки свои заветные муж до поры прибрал в сервант, чтоб мужики на работе раньше времени в обморок не упали. Сказал: раз это подарок на Новый год, то после Нового года я их и ошарашу. Они начнут уныло рассказывать, что им жёны подарили - все эти скучные пены для бритья да шапочки для бани, - а я такой хоба - и зайду сразу с козырей. Как достану свою мисочку, так они все локти-то себе и отгрызут. Скажут: вот же плут везучий! Мало того, что такой завидной мисочкой разжился, так ещё и жену себе какую раздобыл, что она ему такие щедрые подарки преподносит.
Потом как-то поехали мы с мужем в супермаркет за едой. Я смотрю, а там мой шампунь по акции. А денег-то впритык. Муж говорит: "Ну слушай, тебе ж всё равно шампунь нужен будет, а акции потом может и не быть. Купи, пусть это будет тебе в подарок на Новый год". Нельзя не согласиться с такой логикой, поэтому взяла шампунь и заодно кондиционер, потому что он тоже нужен и тоже в акции.
Муж говорит: "А что мы мне на Новый год купим?" Это он запамятовал про мисочки. Я напомнила, он говорит: "А, точно, у меня же уже есть подарок". Вот и ладушки.
Потом в одном магазине перед самым праздником был аттракцион неслыханной щедрости: скидка 50% на один любой товар по штрих-коду. У меня было припасено аж три штрих-кода - следовательно, я могла купить три товара. 50% - это не кот начихал, этим надо пользоваться. Я взяла тушь для ресниц, гиалуроновый крем и туалетную воду. И говорю: "Вот, теперь у меня будет настоящий Новый год с горой подарков". Муж спрашивает: "А у меня?" А у тебя мисочки, отвечаю. Или тебе мисочки уже не подарок?
Идём домой, муж затылок чешет и вдруг выдаёт невообразимое: что-то, говорит, я справедливости не наблюдаю в данной ситуации. У тебя, дескать, вон сколько подарков, а у меня - только две мисочки. Давай, говорит, хоть трусов да носков мне купим.
Я аж в землю вросла. А что, интересуюсь, произошло с твоими прежними носками и трусами? Они что - высохли, как тушь? смылились, как шампунь? впитались в кожу, как крем?
Поизносились, говорит. Интересное дело: чуть поизносились - и уже на помойку, давай новые покупать. Ишь ты какой. Я вон тоже не молодею, поизносилась, пообшарпалась с годами - так что, давай и меня на помойку, новую бабу тебе под ёлочку положить? А тая баба станет тебе по магазинам бегать, мисочки мечты искать? Хрен. Цени что имеешь. Тебе эти носки и трусы восемь лет верой и правдой служат, так ты дорожи ими, не разбрасывайся. Не факт, что новые лучше будут. А кроме того, если мы сейчас всё бросим и побежим покупать тебе носки и трусы, то что я буду дарить тебе на 23 февраля? Как угодить человеку, у которого вообще всё есть: и трусы, и носки, и даже, чёрт возьми, две мисочки?
И муж такой: ну вообще да... Они ж ещё не очень дырявые, трусы-то. Опять же, как средство от случайных связей вполне годятся.
Зато муж теперь на работе ест из новой прелестной мисочки и все мужики давятся жабой от зависти. Вот это подарок так подарок. Царский! А мои подарки кто видит? Похвастать нечем.
Вооот. А ещё мы купили мне на Новый год новые джинсы. Ну просто на женские была скидка, а на мужские - нет. Это уже к магазину претензии.
© Виталия Япритопала
А вообще я хотела рассказать, как мы с мужем покупали друг другу подарки к празднику.
Ещё по осени зашли мы как-то в гости к моей сестре, и муж увидел у неё симпатичную мисочку. И говорит:
- Вот мисочка так мисочка, прелесть, что за мисочка. Будь у меня такая дивная мисочка, я бы никаких бед не знал. Разогревал бы в ней на работе обед и всякий раз радовался, что из такой чудесной мисочки ем. А мужики бы смотрели и завидовали, шептались бы у меня за спиной: "Вы только посмотрите, из какой мисочки он макароны ест! Мы-то свои макароны из простых пластиковых контейнеров лупасим безо всякого аппетита, а этот франт - ишь, из такой славной мисочки кушает. Поди и макароны у него - объеденье, не чета нашим". Давай мне такую мисочку справим, больно она мне в душу запала!
А сестра моя уже и не помнит, где эту мисочку покупала. Но я говорю: "Не беда, нешто мы сраную миску не найдём". А вот и фиг.
Озадачились мы поиском этой мисочки не на шутку. Все магазины обошли, весь интернет перерыли: нету такой мисочки, хоть ты тресни. Нет, мисочек-то полно всяких, но не то, не то. То форма не такая, то цвет не тот. Не оценят водилы-эстеты на работе такую жалкую подделку.
Сестра уж сжалилась над нами, говорит: "Слышьте, два дебила, заберите вы себе мою миску и уймитесь уже". Но зачем нам чужая пользованная миска? Нам своя нужна, новенькая, которая других рук не знала, иных ложек в себя не допускала. Невинная девственная мисочка.
Всю осень искали, с ног сбились. Отчаялись уже, потеряли всякую надежду. А в начале декабря захожу я в один магазинчик прямо возле дома с целью приобрести себе какой-нибудь дешёвенький скраб для тела. Хожу промеж полок, изучаю ассортимент, и вдруг - чу! Что такое? Да возможно ли это? Стоит целый взвод тех самых мисочек! Один в один как у сестры: и цвет, и форма, и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы и любовь мужика моего романтического. И цена такой мисочки - я катаракте своей не поверила - 140 рублей за штуку. Люди за мечту миллионы выкладывают, а тут такая удача.
Ну надо ж брать, верно? А в кармане как раз зарплатная карта мужа - следовательно, надо брать две. И заодно себе дорогой скраб для тела, раз я так выгодно сэкономила на мисочках.
Вечером муж с работы пришёл, я ему - бац - мисочки под нос. Глянь, говорю, чего. Уж и радости было! Вот теперь, кричал, я заживу! До чего хорошо всё вышло! Давай, говорит это будет мне от тебя подарок на Новый год? Так давай, конечно, с твоей карты-то оплачено, неужель я заропщу. А мне, говорю, от тебя будет в подарок скраб для тела, - тем более, ты и его уже оплатил. На том и порешили.
Мисочки свои заветные муж до поры прибрал в сервант, чтоб мужики на работе раньше времени в обморок не упали. Сказал: раз это подарок на Новый год, то после Нового года я их и ошарашу. Они начнут уныло рассказывать, что им жёны подарили - все эти скучные пены для бритья да шапочки для бани, - а я такой хоба - и зайду сразу с козырей. Как достану свою мисочку, так они все локти-то себе и отгрызут. Скажут: вот же плут везучий! Мало того, что такой завидной мисочкой разжился, так ещё и жену себе какую раздобыл, что она ему такие щедрые подарки преподносит.
Потом как-то поехали мы с мужем в супермаркет за едой. Я смотрю, а там мой шампунь по акции. А денег-то впритык. Муж говорит: "Ну слушай, тебе ж всё равно шампунь нужен будет, а акции потом может и не быть. Купи, пусть это будет тебе в подарок на Новый год". Нельзя не согласиться с такой логикой, поэтому взяла шампунь и заодно кондиционер, потому что он тоже нужен и тоже в акции.
Муж говорит: "А что мы мне на Новый год купим?" Это он запамятовал про мисочки. Я напомнила, он говорит: "А, точно, у меня же уже есть подарок". Вот и ладушки.
Потом в одном магазине перед самым праздником был аттракцион неслыханной щедрости: скидка 50% на один любой товар по штрих-коду. У меня было припасено аж три штрих-кода - следовательно, я могла купить три товара. 50% - это не кот начихал, этим надо пользоваться. Я взяла тушь для ресниц, гиалуроновый крем и туалетную воду. И говорю: "Вот, теперь у меня будет настоящий Новый год с горой подарков". Муж спрашивает: "А у меня?" А у тебя мисочки, отвечаю. Или тебе мисочки уже не подарок?
Идём домой, муж затылок чешет и вдруг выдаёт невообразимое: что-то, говорит, я справедливости не наблюдаю в данной ситуации. У тебя, дескать, вон сколько подарков, а у меня - только две мисочки. Давай, говорит, хоть трусов да носков мне купим.
Я аж в землю вросла. А что, интересуюсь, произошло с твоими прежними носками и трусами? Они что - высохли, как тушь? смылились, как шампунь? впитались в кожу, как крем?
Поизносились, говорит. Интересное дело: чуть поизносились - и уже на помойку, давай новые покупать. Ишь ты какой. Я вон тоже не молодею, поизносилась, пообшарпалась с годами - так что, давай и меня на помойку, новую бабу тебе под ёлочку положить? А тая баба станет тебе по магазинам бегать, мисочки мечты искать? Хрен. Цени что имеешь. Тебе эти носки и трусы восемь лет верой и правдой служат, так ты дорожи ими, не разбрасывайся. Не факт, что новые лучше будут. А кроме того, если мы сейчас всё бросим и побежим покупать тебе носки и трусы, то что я буду дарить тебе на 23 февраля? Как угодить человеку, у которого вообще всё есть: и трусы, и носки, и даже, чёрт возьми, две мисочки?
И муж такой: ну вообще да... Они ж ещё не очень дырявые, трусы-то. Опять же, как средство от случайных связей вполне годятся.
Зато муж теперь на работе ест из новой прелестной мисочки и все мужики давятся жабой от зависти. Вот это подарок так подарок. Царский! А мои подарки кто видит? Похвастать нечем.
Вооот. А ещё мы купили мне на Новый год новые джинсы. Ну просто на женские была скидка, а на мужские - нет. Это уже к магазину претензии.
© Виталия Япритопала
04.01.2021
Когда мне было шесть, бабушке исполнилось двенадцать......
Она что-то бормочет, смотрит в зеркало, и на секунду меняется в лице — становится злой. Потом снова глупенько улыбается.
— Двенадцать.
Она все никак не могла свечи задуть, потому что они были специальные — папа так пошутил. А она, когда узнала, вдруг заплакала, и мы ее весь вечер успокаивали. Помогло только, когда я ей включила мультики.
Той ночью я спросила у папы:
— Если бабушке двенадцать, почему она такая старая?
Он потрепал меня по голове, и сказал:
— Это такое волшебство, Надь. Наша бабуля — волшебница, но немного рассеянная. На самом деле, она знаменитая волшебница. Про нее Пугачева пела ,вот эта :«Даром преподаватели» — про нее.
— Что за песня? — не поняла я.
Он напел хриплым голосом. Второй припев я тянула уже вместе с ним, хлопая в ладоши. Мне так хорошо стало, оттого, что бабушка волшебница. Как камень с души.
Я ведь и тогда понимала, что с ней что-то не так. Другие бабушки пирожки готовят, и смешно ругаются. А моя — заплетает волосы в жиденькие косички с бантами и днями на пролет рисует в раскрасках. Или иногда вдруг начнет искать учебники для школы, будто портфель собирает.
Папа сказал:
— Бабушка наложила на себя заклинание молодости, но все перепутала. Душой помолодела, а телом — состарилась.
Я так обрадовалась, что той ночью спала с бабушкой и, поцеловав, пообещала, что мы ее обязательно расколдуем.
А, когда мне было двенадцать, бабушке исполнился год. Заклинание продолжало работать.
Она уже не ела сама, а только с ложечки, и бубнила что-то непонятное. Даже в туалет ее нужно было водить. И обтирать губкой раз в три дня.
Иногда я спала с ней в обнимку, и так тепло от нее было, что даже страшно.
А что потом, спросишь? А сам как думаешь? Как и у всех бабушек-волшебниц. Заклинание вдруг спало само собой, и бабушка снова стала молодой. Забрала вещи и ушла.............
Туда.......куда все волшебницы уходят.
04.12.2020
Притча. Круговорот добра.
Однажды в квартире у молодой женщины расцвел кактус. До этого он 4 года торчал на подоконнике, похожий на хмурого и небритого дворника, и вдруг такой сюрприз. Странно, что меня считают злобной бездушной стервой, — подумала женщина. Это все неправда, у бездушных и злых кактусы не цветут.
— Не сердитесь на меня, пожалуйста, мне не за что держаться, если хотите — наступите мне тоже на ногу и будем квиты.
Мрачный мужчина проглотил то, что собирался озвучить по ее поводу. Потом вышел на своей станции и, покупая газету, вместо того, чтобы нахамить продавщице, запутавшейся с подсчетом сдачи, обозвав ее тупой коровой, сказал ей:
— Ничего страшного, пересчитайте еще раз, я тоже с утра пораньше не силен в математике.
Продавщица, не ожидавшая такого ответа, расчувствовалась и отдала бесплатно два старых журнала и целую кипу старых газет пенсионеру — постоянному покупателю, который очень любил читать прессу, но приобретал каждый день только одну газету подешевле. Конечно, нераспроданный товар полагалось списывать, но любые правила можно обойти.
Довольный старик пошел домой с охапкой газет и журналов. Встретив соседку с верхнего этажа, он не устроил ей ежедневный скандал на тему: «ваш ребенок как слон топает по квартире и мешает отдыхать, воспитывать надо лучше», а посмотрел и удивился:
— Как дочка-то ваша выросла. Никак не пойму, на кого похожа больше на вас или на отца, но точно красавицей будет, у меня глаз наметанный.
Соседка отвела ребенка в сад, пришла на работу в регистратуру и не стала кричать на бестолковую бабку, записавшуюся на прием к врачу на вчерашний день, но пришедшую сегодня, а произнесла:
— Да ладно, не расстраивайтесь, я тоже иногда забываю свои дела. Вы посидите минутку, а я уточню у врача, вдруг он сможет вас принять.
Бабка, попав на прием, не стала требовать выписать ей очень действенное, но недорогое лекарство, которое может мгновенно помочь вылечить болезнь, угрожая в случае отказа написать жалобы все инстанции вплоть до Страсбургского суда по правам человека, а вздохнула и сказала:
— Я же не совсем еще из ума выжила, понимаю, что старость не лечится, но вы меня, доктор, простите, что таскаюсь к вам постоянно как на работу.
А доктор, направляясь вечером домой, вдруг вспомнил бабку и пожалел ее. Он вдруг подумал, что жизнь в ее привычной суете летит мимо, и, поддавшись внезапному порыву, остановился у ближайшего супермаркета, купил букет цветов, торт с кремовыми розами и поехал совсем в другую сторону. Подъехал к дому, поднялся на третий этаж и постучал в дверь.
— Я тут подумал, ну зачем мы все делим, словно дети, играющие в песочнице. Я вот тебе торт купил, только я на него нечаянно положил свой портфель и он помялся. Но это нестрашно, на вкусовые качества ведь не повлияет. Я еще купил тебе цветы, только они тоже немного помялись этим же портфелем. Но может быть отойдут?
— Обязательно отойдут, — ответила женщина, — мы их реанимируем. А у меня новость. Ты только представь, я сегодня проснулась, смотрю на окошко, а у меня кактус расцвел. Видишь?
23.11.2020
Из повести «Ведьма из КарАчева», написанной по рассказам Сафоновой Марии Тихоновны (1903-1994).
- Будешь со мной работать, здесь хоть и трудно, но хорошо платють.
А шел мне тогда уже одиннадцатый год. Привела в сарай, где работали, и вот как сейчас помню: стоять бородильшыцы и пеньку бородють. Перед каждой шшеть закреплена, а на ней - в два ряда зубья острые… и бо-ольшие, с полметра, должно. Бярёть бородильщыца бородку пеньки, кидаить на эту шшеть и-и на себя ташшыть, и на себя, вот костра от нее и отсыпается. Когда отобьёть бородку от костры, так пенька пышная становилася, мягкая, и называлася уже не бородкою, а папушею. Перед каждою бородильшыцей кон ляжить, и как только набъёть она его до верху, так и отнесеть к приемшыку, а тот уже стоить, выворачиваить эти папуши, смотрить: как она сбородила, сколько? Хорошая бородильшыца четыре пуда за день могла набородить, копеек по пятьдесят зарабатывала. Осмотрелася я чуть, а мне и говорять: вон из-под тех-то и тех-то бородильшыц костру вынимать будешь. Должна я была, значить, подойти к каждой, набрать в постилку костры, снести ее на грогот и высыпать в него.
Что за грогот?.. Да грогот этот с нашу печку был, метра два над полом, и сейчас как сыпанёшь костру в него, так он и закрутится, костра отсеивается, отсеивается и когда, наконец, останется от нее одна брызга, то должна я ее отнести к той бородильшыце, у которой и выбрала. Ну, проработала первый день на этом гроготе и аж задохнулася! Всё-ё казалося, что забила пылишша все мои легкие и ни-икак не могу прокашляться, ни-икак не продохну!
- Ма, - говорю вечером, - крепко ж трудно! Лучше я опять на бахшу пойду, там хоть и тяжело, но все ж на воздухе.
- Привыкнешь, - только и ответила.
И осталась я, и привыкла. Кончали работать в шесть часов, а летом в эту пору солнце высоко-о стоить! Тепло, зелень кругом, до деревни километра четыре, и вот идем, бывало, песни кричим. Весело-то так! А ходили мимо бахши, и подруги-ровесницы, что там осталися, всё-ё завидовали: мне-то на фабрике платили двадцать копеек за день, а им только по десять. А раз получку нам что-то задержали допоздна и так случилося, что девчата, с которыми домой ходила, ушли раньше. А было уже часов десять. Ну, зашла я к пекарю, купила булочек горячих, а хозяйка и говорить:
- Что ж это ты так поздно, девочка?
- Да мне тут… недалеко, - отвечаю.
- Не-ет, доченька, вижу я, ты из деревни, - она-то. - Но ничего, бяги, тут, вроде, спокойно, Бог дасть, никто не обидить.
Пошла я... Ну, когда шла по городу, хорошо было, народу много гуляло, а вот когда за город вышла… ни души! А тут надо было переходить через мост тот проклятый… Говорили-то, что в двенадцать ночи под ним нечистые силы сбиваются и что человека под ним раз зарезали...
А так дело было. Недалеко от этого моста жил бедный мужик со своим семейством, и однажды убил какого-то богача под этим мостом, сразу рзбогател. Потом прошло много лет, стал он раз под праздник барана резать, а тут - крик: «Человека убили, человека зарезали!» Выскочил на улицу, а руки-то в крови! Да еще и нож... Вот и закричали сразу: это он убил, он! Отнекивался этот мужик, отнекивался, но ничего не помогло, схватили его, и только на суде признался, что да, правда, убил человека, но давно это было. Да и вообще, много страшного рассказывали про этот мост, и вот когда я все это вспомнила, то аж волосы дыбом стали и почувствовала, как платок стал на голове подыматься, да и вся как задеревенела всёодно и ни-икак не могу ступить на доски! Побежала назад, а сама и думаю: а как же дома-то?.. меня ж мамка ждёть, волнуется. Да вернулася, подошла к мосту опять… а ступить на него всеодно не могу! Рядом столб стоить, а мне кажется, что сатана, и рога то у него дли-инные-длинные! А когда зашла так-то сбоку да глянула под доски… а там - черти! Кишать прямо и ждуть, когда я только ступлю на него и тогда схватють и слопають. Но идти ж надо? Ну, думаю, пусть будить Божья воля! И как пушшусь через этот мост что было силы! Бягу, пятками по бревнам стучу, ног под собой не чую и думаю: это черти за мной гонются!.. Ну, а когда почувствовала землю теплую под ними, то притормозила чуток, оглянулася. Никого нетути, темень вокруг… Да остановилася, отдышалася, отошло сердце и пошла дальше спокойно. Вот тогда-то и соскочил с меня мой страх последний. И соскочил на всю жизнь. А помог мне справиться со своими страхами мой дед Ляксей, помню, всё-ё мамке так-то советовал:
- Ты, Дуняш, так воспитывай детей, чтоб они ничего не боялися.
Да и мне часто говорил:
- Не верь ты, Машечка, ни в чертей, ни в сотан, всё это от невежества людского. - И начнёть учить: - К примеру, показалося тебе в углу чтой-то, а ты не бойся, подойди да обязательно пошшупай, и когда убедишься, что там ничего нет, тогда и не будить страшно.
Хотел он, значить, чтобы мы ничего не боялися. Понятное дело! Мать-то рано на работу уходила, мы одни оставалися, и ну если покажется что-то? Будем сидеть и выть, а мать... когда ж она вернется-то? Вот и старалася я не верить ни в чертей, ни в сотан, ведьм, а другие...
03.11.2020
Ёжик. Григорий Горин.
Папе было сорок лет, Славику – десять, ежику – и того меньше.
Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
– Пап, смотри!
Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
– Хороший еж! – сказал папа. – Симпатяга! Где достал?
– Мне мальчик во дворе дал, – сказал Славик.
– Подарил, значит? – уточнил папа.
– Нет, мы обменялись, – сказал Славик. – Он мне дал ежика, а я ему билетик.
– Какой еще билетик?
– Лотерейный, – сказал Славик и выпустил ежика на пол. – Папа, ему надо молока дать…
– Погоди с молоком! – строго сказал папа. – Откуда у тебя лотерейный билет?
– Я его купил, – сказал Славик.
– У кого?
– У дяденьки на улице… Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек… Ой, смотри, папа, ежик под диван полез…
– Погоди ты со своим ежиком! – нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. – Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?… А вдруг бы этот билет что-нибудь выиграл?
– Он выиграл, – сказал Славик, не переставая наблюдать за ежиком.
– То есть как это – выиграл? – тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. – Что выиграл?
– Холодильник! – сказал Славик и улыбнулся.
– Что такое?! – Папа как-то странно задрожал. – Холодильник?!. Что ты мелешь?… Откуда ты это знаешь?
– Как – откуда? – обиделся Славик. – Я его проверил по газете… Там первые цифирки совпали… и остальные… И серия та же!… Я уже умею проверять, папа! Я же взрослый!
– Взрослый?! – Папа так зашипел, что ежик, который вылез из-под дивана, от страха свернулся в клубок. – Взрослый?!… Меняешь холодильник на ежика?
– Но я подумал, – испуганно сказал Славик, – подумал, что холодильник у нас уже есть, а ежика нет.
– Замолчи! – закричал папа и вскочил с дивана. – Кто?! Кто этот мальчик?! Где он?!
– Он в соседнем доме живет, – сказал Славик и заплакал. – Его Сеня зовут…
– Идем! – снова закричал папа и схватил ежика голыми руками. – Идем, быстро!!
– Не пойду, – всхлипывая, сказал Славик. – Не хочу холодильник, хочу ежика!
– Да пойдем же, оболтус, – захрипел папа. – Только бы вернуть билет, я тебе сотню ежиков куплю…
– Нет… – ревел Славик. – Не купишь… Сенька так не хотел меняться, я его еле уговорил…
– Тоже, видно, мыслитель! – ехидно сказал папа. – Ну, быстро!…
Сене было лет восемь. Он стоял посреди двора и со страхом глядел на грозного папу, который в одной руке нес Славика, а в другой – ежа.
– Где? – спросил папа, надвигаясь на Сеню. – Где билет? Уголовник, возьми свою колючку и отдай билет.
– У меня нет билета! – сказал Сеня и задрожал.
– А где он?! – закричал папа. – Что ты с ним сделал, ростовщик? Продал?
– Я из него голубя сделал, – прошептал Сеня и захныкал.
– Не плачь! – сказал папа, стараясь быть спокойным. – Не плачь, мальчик… Значит, ты сделал из него голубя. А где этот голубок?… Где он?…
– Он на карнизе засел… – сказал Сеня.
– На каком карнизе?
– Вон на том! – И Сеня показал на карниз второго этажа. Папа снял пальто и полез по водосточной трубе.
Дети снизу с восторгом наблюдали за ним.
Два раза папа срывался, но потом все-таки дополз до карниза и снял маленького желтенького бумажного голубя, который уже слегка размок от воды.
Спустившись на землю и тяжело дыша, папа развернул билетик, и увидел, что он выпущен два года тому назад.
– Ты его когда купил? – спросил папа у Славика.
– Еще во втором классе, – сказал Славик.
– А когда проверял?
– Вчера.
– Это же не тот тираж… – устало сказал папа.
– Ну и что же? – сказал Славик. – Зато все цифирки сходятся…
Папа молча отошел в сторонку и сел на лавочку. Сердце бешено стучало у него в груди, перед глазами плыли оранжевые круги… Он тяжело опустил голову.
– Папа, – тихо сказал Славик, подходя к отцу. – Ты не расстраивайся! Сенька говорит, что он все равно отдает нам ежика…
– Спасибо! – сказал папа. – Спасибо, Сеня… Он встал и пошел к дому.
Ему вдруг стало очень грустно. Он понял, что никогда уж не вернуть того счастливого времени, когда с легким сердцем меняют холодильник на ежа.
Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
– Пап, смотри!
Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
– Хороший еж! – сказал папа. – Симпатяга! Где достал?
– Мне мальчик во дворе дал, – сказал Славик.
– Подарил, значит? – уточнил папа.
– Нет, мы обменялись, – сказал Славик. – Он мне дал ежика, а я ему билетик.
– Какой еще билетик?
– Лотерейный, – сказал Славик и выпустил ежика на пол. – Папа, ему надо молока дать…
– Погоди с молоком! – строго сказал папа. – Откуда у тебя лотерейный билет?
– Я его купил, – сказал Славик.
– У кого?
– У дяденьки на улице… Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек… Ой, смотри, папа, ежик под диван полез…
– Погоди ты со своим ежиком! – нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. – Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?… А вдруг бы этот билет что-нибудь выиграл?
– Он выиграл, – сказал Славик, не переставая наблюдать за ежиком.
– То есть как это – выиграл? – тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. – Что выиграл?
– Холодильник! – сказал Славик и улыбнулся.
– Что такое?! – Папа как-то странно задрожал. – Холодильник?!. Что ты мелешь?… Откуда ты это знаешь?
– Как – откуда? – обиделся Славик. – Я его проверил по газете… Там первые цифирки совпали… и остальные… И серия та же!… Я уже умею проверять, папа! Я же взрослый!
– Взрослый?! – Папа так зашипел, что ежик, который вылез из-под дивана, от страха свернулся в клубок. – Взрослый?!… Меняешь холодильник на ежика?
– Но я подумал, – испуганно сказал Славик, – подумал, что холодильник у нас уже есть, а ежика нет.
– Замолчи! – закричал папа и вскочил с дивана. – Кто?! Кто этот мальчик?! Где он?!
– Он в соседнем доме живет, – сказал Славик и заплакал. – Его Сеня зовут…
– Идем! – снова закричал папа и схватил ежика голыми руками. – Идем, быстро!!
– Не пойду, – всхлипывая, сказал Славик. – Не хочу холодильник, хочу ежика!
– Да пойдем же, оболтус, – захрипел папа. – Только бы вернуть билет, я тебе сотню ежиков куплю…
– Нет… – ревел Славик. – Не купишь… Сенька так не хотел меняться, я его еле уговорил…
– Тоже, видно, мыслитель! – ехидно сказал папа. – Ну, быстро!…
Сене было лет восемь. Он стоял посреди двора и со страхом глядел на грозного папу, который в одной руке нес Славика, а в другой – ежа.
– Где? – спросил папа, надвигаясь на Сеню. – Где билет? Уголовник, возьми свою колючку и отдай билет.
– У меня нет билета! – сказал Сеня и задрожал.
– А где он?! – закричал папа. – Что ты с ним сделал, ростовщик? Продал?
– Я из него голубя сделал, – прошептал Сеня и захныкал.
– Не плачь! – сказал папа, стараясь быть спокойным. – Не плачь, мальчик… Значит, ты сделал из него голубя. А где этот голубок?… Где он?…
– Он на карнизе засел… – сказал Сеня.
– На каком карнизе?
– Вон на том! – И Сеня показал на карниз второго этажа. Папа снял пальто и полез по водосточной трубе.
Дети снизу с восторгом наблюдали за ним.
Два раза папа срывался, но потом все-таки дополз до карниза и снял маленького желтенького бумажного голубя, который уже слегка размок от воды.
Спустившись на землю и тяжело дыша, папа развернул билетик, и увидел, что он выпущен два года тому назад.
– Ты его когда купил? – спросил папа у Славика.
– Еще во втором классе, – сказал Славик.
– А когда проверял?
– Вчера.
– Это же не тот тираж… – устало сказал папа.
– Ну и что же? – сказал Славик. – Зато все цифирки сходятся…
Папа молча отошел в сторонку и сел на лавочку. Сердце бешено стучало у него в груди, перед глазами плыли оранжевые круги… Он тяжело опустил голову.
– Папа, – тихо сказал Славик, подходя к отцу. – Ты не расстраивайся! Сенька говорит, что он все равно отдает нам ежика…
– Спасибо! – сказал папа. – Спасибо, Сеня… Он встал и пошел к дому.
Ему вдруг стало очень грустно. Он понял, что никогда уж не вернуть того счастливого времени, когда с легким сердцем меняют холодильник на ежа.
20.10.2020
